Франсуа Гизо: политическая биография

Несмотря на сложные политические отношения между Россией и Францией, обе страны были заинтересованы во взаимной торговле. Россия экспортировала во Францию сельскохозяйственную продукцию: хлеб, лен, сало, льняное семя, овечью шерсть, а также пеньку, лес, медь, железо. Франция вывозила в Россию виноградное вино, шампанское, соль, фрукты, краски индиго, а также шелк, шелковые изделия, драгоценные камни[667].

С 1843 г. русское правительство занимал вопрос об урегулировании взаимных торговых оборотов между двумя странами. Специфика того времени заключалась в том, что доставка различных товаров и грузов осуществлялась, прежде всего, морским путем. Российское правительство было озабочено тем, что торговый оборот между Францией и Россией был не в его пользу[668]. Если Франция поставляла в Россию, прежде всего, предметы роскоши и в целом товары, не являющиеся предметами первой необходимости, то Россия экспортировала сырье и материалы, необходимые для развития французской промышленности. Как писал К. В. Нессельроде, «деньги, которые Франция нам платит, возвращаются к ней процентами, ростом ее материального благосостояния, тогда как деньги, которые мы платим французским торговцам, не способствуют нашему процветанию и, следовательно, могут быть расценены как потерянные»[669]. Кроме того, если французские товары в силу своей специфики были малогабаритными и не требовали большого количества судов, то российский экспорт, наоборот, требовал значительного количества судов крупного водоизмещения.

В марте 1843 г. граф Нессельроде поручил Н. Д. Киселеву обратить серьезное внимание французского правительства на явную несправедливость, которой подвергаются русские коммерческие суда во французских портах. Если французские суда во французских портах платили в виде таможенной пошлины (droit de tonnage) 1 франк 10 сантимов, то русские – 4 франка 12,5 сантимов. С французских судов лоцманы получали 24 франка, а с русских – 36 франков. Киселев обратился к французскому правительству с представлением, в котором настаивал на том, чтобы французские и русские суда были поставлены в одинаковое положение. Но серьезного обмена мнениями после этого предложения Киселева со стороны французского правительства не последовало.

В 1844 г. французскому поверенному в делах в Петербурге барону д’Андре было сообщено предложение заключить русско-французскую конвенцию «О взаимной выдаче злостных банкротов». Но и это предложение также осталось без последствий.

19 июня 1845 г. российское правительство обнародовало указ об установлении покровительственных пошлин в пользу русских судов в портах Балтийского и Северного морей. Эта мера была с негодованием встречена коммерсантами французских средиземноморских городов. В частности, газета «La Patrie», выражавшая их интересы, называла этот указ «абсурдным» и «ударом по нашей торговле». Торговые палаты Руана и Бордо заявили, что французская морская торговля «находится в такой сложной ситуации, что сокращение отношений с Россией, несмотря на их второстепенную важность, заслуживает самого пристального внимания»[670]. Гизо немедленно объявил Киселеву, что этот указ заставляет французское правительство пойти на аналогичные меры и установить для французских судов покровительственные пошлины на Средиземном море. Киселев выразил протест против этой меры, однако французское правительство установило покровительственные пошлины для своих судов. В то же время Гизо выразил согласие с мнением Киселева, что наиболее целесообразным средством преодоления взаимных разногласий является заключение торгового договора между Францией и Россией.