Франсуа Гизо: политическая биография

Между тем в сентябре 1842 г. Перье был заменен на своем посту вторым секретарем посольства бароном д’Андре (по причине болезни жены К. Перье). Андре было предписано придерживаться той же линии поведения, что и его предшественнику: занимать выжидательную позицию до тех пор, пока русское общество не изменит своего отношения к представителям французского дипкорпуса[659]. К концу 1842 г. дипломатический конфликт между Россией и Францией был улажен, но вместо послов отныне так и остались поверенные в делах.

Летом 1844 г. Россия вновь оказалась в центре внимания французского правительства. Дело в том, что в июне этого года состоялся визит в Великобританию русского императора Николая I, весьма встревоживший французское правительство, которое опасалось возможного русско-английского сближения. Дело в том, что премьер-министр Роберт Пиль слыл русофилом; еще в большей степени другом России считался лорд Абердин, полагавший, что по подавляющему большинству вопросов Великобритания вполне могла договориться с Россией. Николай I считал, что к числу таковых относится и вопрос о судьбе Османской империи. Именно с этой целью – поделиться с британскими политиками своей идеей – мыслью о возможном распаде Османской империи и англо-русской договоренности относительно ее наследства – он и приехал в Великобританию. В начале 1844 г. Николай I дал понять, что он хотел бы нанести визит королеве Виктории. Соответствующее приглашение было тотчас получено. 31 мая 1844 г. император со свитой высадился в Вульвиче.

Почти тотчас после переезда по приглашению Виктории из Лондона в Виндзор Николай I виделся и говорил с Абердином. В результате путем обмена письмами между К.В. Нессельроде и Дж. Г. Абердином удалось заключить подобие консультативного соглашения о разделе Османской империи, из числа участников которого исключалась Франция. Это соглашение являлось исключительно секретным. Британское правительство откликнулось на инициативу Николая в расчете, что крушения Турции не произойдет, тем более что в документах декларировалось желание императора, чтобы Османская империя сохранялась «в нынешнем виде»[660].

Во время визита Николай I беседовал с французским послом Сент-Олером, и, как это бывало в 1830-е, был с ним очень любезен, но не обмолвился и словом о короле Луи Филиппе. По словам Абердина, в разговоре с королевой Викторией российский император также не произнес имени французского короля. Более того, когда направление разговора привело к имени Луи Филиппа, «император прервал фразу и внезапно переменил тему»[661]. В разговоре с Сент-Олером Абердин очень верно оценил отношение Николая I к Франции: «Он не имеет против вашего короля никакой личной злобы; он признал, что вот уже четырнадцать лет Европа во многом обязана его мудрости и правоспособности, но происхождение июльского правительства является революционным, и это существенно противоречит его чувствам и его политике»[662]. На вопрос Сент-Олера, что ему передать своему правительству о цели визита императора Николая, Абердин ответил: «Я понимаю ваше любопытство. Путешествие из Англии в замок Ё или из замка Ё в Англию можно объяснить, как развлечение, но приехать на восемь дней с другого конца Европы, это уже не кажется таким простым. Однако… император не пытался заключить здесь какое-либо соглашение. Единственная тема, о которой мы разговаривали – это Османская империя; императора очень беспокоит ее слабость; но он не предлагал мне никакого плана, никакого проекта относительно различных случайностей, которые можно предвидеть»[663]. Гизо, основываясь на донесениях своего посла, сделал аналогичный вывод: в 1844 г. Николай I не предлагал лорду Абердину план завоевания или раздела Османской империи без участия Франции. Хотя на самом деле Николай предлагал именно это…

Визит Николая I в Великобританию вызвал живейшую реакцию во французском обществе и правительстве[664]. Оппозиционная пресса утверждала, что «цель императора России заключается в формировании англо-русского альянса против Франции». В газетах также отмечалась, что «император России, самый легитимистский из европейских монархов, никогда не простит Луи Филиппу восшествия на трон Бурбонов. В его глазах он всегда будет узурпатором»[665]. Однако далеко не все политические деятели Франции были озабочены «русской угрозой». Выше отмечалось, что во Франции были сторонники сближения с Россией по причинам, прежде всего, внешнеполитического характера. По иным причинам за союз с Россией выступали легитимисты. Ее пример, доказывали они, показывал, как благодетельно влияет на жизнь и нравы страны абсолютная монархия[666].