Франсуа Гизо: политическая биография

9 сентября 1842 г. Дюпти-Туар подписал с королевой Помаре договор, устанавливавший протекторат Франции над Таити. Был достигнут компромисс, предусматривавший гарантию суверенитета королевы, ее полномочий и полномочий ее важнейших сановников; издание и подписание всех законов и постановлений от имени королевы Помаре; гарантию владений землями королевы и ее народа; свободу вероисповедания и свободу отправления культа; свободную деятельность английских миссионеров на острове; право руководства всеми делами с иностранными государствами и с иностранными резидентами передавалось Франции. Управляющим Таити был назначен капитан Брюа.

Как видим, королеве Помаре предоставлялась свобода действий в области внутренней политики, но в области внешних сношений контроль передавался Франции. В целях успокоения Великобритании, в особой статье гарантировались свобода вероисповедания, свобода и безопасность английских миссионеров[780]. Со своей стороны, английское правительство должно было гарантировать безопасность французским миссионерам в других регионах.

Во Франции узнали о действиях Дюпти-Туара только спустя четыре месяца. В правительстве опасались, что эти действия могли привести к резкому осложнению отношений с Великобританией.

Посол Великобритании во Франции лорд Каули попросил Гизо в официальной форме уверить его, что французское правительство обеспечит английским миссионерам на Таити необходимую защиту. 6 апреля 1843 г. Гизо отправил британскому послу письмо, в котором говорилось: «Правительство короля остается верным трем принципам, от которых оно никогда не оказывалось относительно Маркизских островов и островов Общества: свобода культов, защита подданных дружественной Франции державы и не менее священный долг покровительства трудам, предпринимаемым для обеспечения благополучия христианства»[781].

28 апреля 1843 г. французское правительство ратифицировало протекторат над Таити, установленный Дюпти-Туаром. Как отметил Гизо в своем выступлении в Палате депутатов 25 января 1845 г., «мы не нарушили прав или даже притязаний никакого государства; трактат, заключенный адмиралом Дюпти-Туаром, устанавливая французский протекторат, не отнимал владетельных прав у королевы Таити. Мы объявили во всеуслышание причины наших действий и границы, которых мы не хотели преступать. Английский кабинет понял эти причины и не делал возражений»[782].

Однако эти слова Гизо не вполне соответствовали действительности: известие о занятии французами Маркизских островов было с большим беспокойством встречено в Великобритании. «Morning Chronicle» писала по этому поводу: «Группа Маркизских островов составляет восточную оконечность Полинезии, и если будет прорыт Панамский перешеек, то они образуют первую гавань, которую будут посещать корабли в Тихом океане. Следовательно, обладание ими весьма важно, особенно для нации, ведущей обширную торговлю с приморскими странами Азии. Но торговля Франции с этими странами ничтожнее торговли всех других наций, и приобретение означенных островов представляет для нее менее выгоды, чем для кого-либо»[783].

Отметим, что сомнения относительно важности Маркизских островов в торговом отношении, прежде всего торговли с Китаем, высказывались и в самой Франции. В частности, этой точки зрения придерживался А. Тьер, полагавший, что торговля с Китаем имела большое значение для Великобритании, а для Франции – «почти нулевое». Кроме того, Тьер высказывал сомнения относительно возможного пути через Панамский перешеек и в целом полагал, что стратегические и торгово-экономические выгоды, приписываемые Маркизским островам, являются «выдуманными», а само завоевание островов он именовал «бестолковой оккупацией»[784].

Однако «Morning Chronicle» выражала сомнения относительно того, что французское правительство имело в отношении Маркизских островов только коммерческие планы и планы колонизации. Газета не без оснований отмечала, что Франция планировала использовать Маркизские острова в качестве опорного пункта в Тихом океане в антибританских целях[785]. Газета обвиняла французское правительство в лицемерии, доказывая, что действия Дюпти-Туара не были его личной инициативой, а были спланированы правительством Сульта-Гизо.

В свое время, в 1827 г., при правительстве Дж. Каннинга, Великобритания формально отказалась от владения островом Таити, которое предлагали ему туземные правители. Поэтому, полагал Гизо, британское правительство не имело никакого права оспаривать французский протекторат[786]. Однако, как отмечал граф Жарнак, поверенный в делах Франции в Великобритании в отсутствии французского посла, графа Сент-Олера, несмотря на то, что английское правительство отказалось от протектората островов Общества, «значительная и очень экзальтированная часть английского общества рассматривала эти острова, где было велико влияние английских протестантских миссионеров, как английскую территорию»[787].