Франсуа Гизо: политическая биография

По словам Сент-Бева, министерство Гизо «…оказалось в большей степени больным, чем его считали; оно изнемогло из-за дела Таити… Министерство еще действует… но, согласно всем предположениям, смертельно ранено… Место раны – это национальная честь»[823]. Многие друзья Гизо, в том числе княгиня Ливен, герцог де Брой советовали ему подать в отставку. «La Réforme», отмечая сложное положение кабинета, привела слова Луи Филиппа, готового, по словам издания, пожертвовать Гизо: «Несмотря на услуги, оказанные мне Гизо, я хочу министерства, при котором бы кричали: “Да здравствует король!”, и когда можно было бы спокойно пройти перед Национальной гвардией»[824].

29 января газеты левой опубликовали список 213 парламентариев, вотировавших третий параграф адреса, под заголовком: «Депутаты партии Притчарда». «La Réforme» накануне сообщала, что оппозиционная пресса приняла меры, чтобы разослать этот список по всем коммунам Франции[825]. Кроме того, оппозиция решила открыть денежную подписку для сбора средств на подарок адмиралу Дюпти-Туару.

Итак, оппозиция показала свою силу, а страна оказалась на грани министерского кризиса. Гизо писал: «Это не было однозначным триумфом оппозиции, но это было серьезным поражением министерства»[826].

Кризис был преодолен, однако это «глупое и нелепое дело», как называл его сам Гизо, могло привести к чрезвычайно печальным последствиям как для Франции, так и для всей Европы (как докладывал Н. Д. Киселев, король Луи Филипп и Гизо даже опасались, как бы в англо-французский конфликт не были втянуты европейские государства, выступившие бы объединенным фронтом с Великобританией[827]).

Гизо полагал, что «дело Притчарда» было «чрезмерно раздуто и приняло в глазах общественности важность вне всякой пропорции с истинным положением дел и интересами страны»[828]. Однако, по его словам, Франция сумела выйти из этого затруднения с достоинством, отклонив все требования британского кабинета, согласившись только на самое скромное из них – на выплату денежного вознаграждения. Однако оппозиция и значительная часть общественности усматривала в этом очередное унижение национального достоинства Франции, политику, противоречившую национальным интересам страны. «La Réforme» обвиняла Гизо, которого она именовала «клиентом Англии», в государственной измене, называя линию поведения французского правительства в «деле Притчарда» «очередным Ватерлоо» и писала, что англичане «победили Францию не под командованием Веллингтона, а под руководством Гизо». Газета делала следующий вывод о политике Гизо: «Франция его проклинает, в то время как Англия его благодарит» и отмечала, что «победа Гизо празднуется английской прессой как национальный успех»[829].

Окончательно французский протекторат над Таити был установлен 5 августа 1847 г. Между капитаном Лаво, сменившим комиссара Брюа, и королевой Помаре была заключена конвенция, действовавшая вплоть до 1880 г., когда король Помаре V уступил свои права Франции. Конвенция от 5 августа юридически отменила аннексию Таити, осуществленную Дюпти-Туаром. Согласно этой конвенции, на островах Общества устанавливалась некая форма конституционной монархии. Власть королевы была ограничена Законодательной ассамблеей, а сама конвенция являлась неким подобием конституции. При этом власть французов на островах была доминирующей в области внешней политики и довольно обширной в области внутренней (любой проект закона нуждался в одобрении королевского комиссара)[830].

В 1840-е протекторат Франции был установлен и на других архипелагах Океании: в 1842 г. на Уэльских островах, островах Футуна, Туамоту и Тюбай, в 1844 г. на островах Гамбьен. В 1844 г. французское правительство, воспользовавшись англо-китайской «опиумной войной» 1840–1842 гг., навязало Китаю неравноправный договор, предоставлявший французским купцам разнообразные права и привилегии.

Глава 9 Февральский гром среди парижской зимы

Кризис и крушение режима

Вследствие особенностей правительственной «системы» Луи Филиппа во Франции процветала коррупция. Высшие должностные лица, включая министров, пэры Франции, депутаты были уличены во взяточничестве и других финансовых злоупотреблениях. Это, по определению современников, «загнивание» Июльской монархии во многом объяснялось тем, что политическая база режима, в особенности «политический класс», то есть круг лиц, в той или иной мере участвовавших в управлении государством, оказалась чрезмерно узкой. Согласно Хартии 1830 г., власть короля основывалась на принципе договора между ним и народом, однако на деле такой договор существовал только между королем и элитами, а политика компромисса означала наличие такового только для элит. Слабая подпитка элиты извне постепенно привела ее к изоляции. Правительство не сумело приспособиться к переменам, происходившим в стране во второй четверти XIX века.