Франсуа Гизо: политическая биография

Между тем в сентябре 1836 г. Пеле де ля Лозер после отставки Тьера оставляет министерство. Когда законопроект вновь был поставлен на обсуждение в Палате, Гизо снова был министром народного просвещения. Обсуждение законопроекта задерживалось по причине болезни, а затем и смерти сына Гизо Франсуа. В начале марта 1837 г. в конфиденциальном докладе префекта полиции министру народного просвещения говорилось о «надеждах, которые связывают легитимисты, и, в частности, фракция этой партии, известная под именем партии священников, с некоторыми положениями закона о среднем образовании». Доклад был основан на данных собрания иезуитов на улице Регар, 15, которые предоставил один священник, «пользующийся их доверием, и от которого они не скрывали своих мыслей, проектов и надежд». В докладе отмечалось, что иезуитов, которых было во Франции ко времени Июльской революции 800 человек, в настоящее время – 1500. Прежде у них были три малых и одно большое ученичество, а к 1837 г. – пять малых и одно большое. Парижский орден только что отправил в Нант трех отцов, которые должны создать в этом городе ученичество. В качестве заключения отмечалось: «Отцы уверены, что если закон о среднем образовании пройдет таким, каким его представило правительство, они будут в состоянии открыть 20 коллежей к концу ближайших каникул»[363].

Заседания 14 и 15 марта были посвящены общему обсуждению законопроекта. Некоторые депутаты (де Траси, Вирей, Мерлен) сочли недостаточными изменения в программе среднего образования. Они полагали, что проект «далек от того, чтобы соответствовать общественному прогрессу»; что в нем слишком много места отводилось классическому образованию. Среднее образование, отмечали депутаты, «вместо умов изящных и эрудированных», должно сформировать людей практичных, обладающих знаниями в области промышленности, которые пригодились бы им в жизни. Другие депутаты опасались роста влияния иезуитов в среднем образовании.

15 марта в обсуждение законопроекта вмешался Гизо. Он доказывал необходимость установления свободы образования, обещанной

Хартией 1830 г. 17, 20 и 23 марта обсуждалась вторая глава проекта «Публичные учреждения среднего образования». Было сделано два важных предложения. Aparo выступил против преобладающего изучения греческого и латинского языков и высказался за более глубокое изучение современных языков и наук. Он сожалел, что большое число преподавателей «имело мало вкуса, мало склонностей и расположения к научным дисциплинам». Ламартин, защищая преподавание литературы и древних языков, ответил: «Разве человек – это машина, орудие, предназначенное исключительно для того, чтобы получать зарплату? Разве человек имеет только меркантильные, земные интересы?»[364].

В конечном итоге проект Гизо получил большинство в 57 голосов, а при окончательном голосовании – большинство в 29 голосов. Можно было ожидать, что проект не встретит большого сопротивления в Палате пэров, и что вскоре Франция получит второй закон Гизо. Однако через несколько дней министерство пало, и Гизо покинул, на этот раз окончательно, министерство народного просвещения. Впоследствии, вернувшись к власти, он не возобновлял обсуждение своего законопроекта, так и оставшегося нереализованным.

В области высшего образования Гизо не ставил своей целью осуществление такой же масштабной реформы, как в начальном или среднем образовании. Он отмечал, что во французском обществе не было такой настоятельной потребности в кардинальных реформах в этой сфере. Мы читаем в «Мемуарах»: «…Достигнутый уровень высшего образования являлся достаточным для практических нужд общества, которое рассматривало его со смесью удовлетворения и беспечности»[365]. Гизо отмечал, что он только наполовину разделял первое из этих чувств и совсем не разделял второе. По его мнению, в области математики и физики превосходство французской школы было общепризнанным; в филологии, философии и истории французская высшая школа начала развиваться не так давно, но успешно. В то же время, полагал Гизо, высшее образование было достаточно слабо развито во Франции: полноценный университет существовал только в Париже.

Прежде чем заняться разработкой проектов реформ, Гизо хотел заручиться поддержкой, как он писал, не просто коллег, но друзей и единомышленников. В первый год его министерства такой случай представился: четыре кафедры университета (греческого языка и греческой философии, санскритского языка и философии, французской литературы и политической экономии) стали вакантными по причине смерти их руководителей. Гизо мог выбирать из кандидатов, представленных Коллеж де Франс и Институтом. Кафедру санскритского языка и литературы занял Вюрнуф; греческого языка и литературы – Жуффруа; французской литературы – Ампер и политэкономии – Росси. Последний же 29 ноября 1834 г. в Коллеж де Франс стал вести курс конституционного права.