Франсуа Вийон

На правом берегу, где духовенство царило не столь безраздельно, как на университетской стороне, все же достаточно было сделать шаг, чтобы оказаться перед порталом какой-нибудь церкви или башней какой-нибудь богадельни. Очень много было там и разного рода домов, приютивших остатки захиревших орденов, запечатлевших следы мертворожденных заведений, от которых осталось лишь название, имя своего святого, алтарь. Например, в Сент-Круа-де-ла-Бретонри размещались так называемые «крестоносные братья», призванные заниматься выкупом пленных. А вот в монастыре «Белые мантии» еще со времен Филиппа Красивого жили некие бенедиктинцы, вопреки названию одетые в черное, хотя, возможно, какие-то их далекие, поселившиеся там при первых Валуа предшественники облачались тогда во все белое. Рассредоточившиеся вдоль парижских улиц религиозные учреждения представляли собой настолько пеструю картину, что рядовой горожанин, как правило, лучше знал, с чем он столкнется в том или ином монастыре, чем то, какова его каноническая природа и какого он придерживается устава.

ЦЕЛЕСТИНСКИЕ МОНАХИ

Вернемся, однако, к реке. Пройдем по анфиладе каналов и понтонов, составлявших на пространстве от Гревской площади до королевских садов вокруг замка Сен-Поль сложный и престижный комплекс Гревского порта — винный, зерновой, угольный порт и т. д. — и его многочисленных «дворов», являвшихся складами под открытым небом. Продолжим путь, обойдя маленькую крепость, называвшуюся башней Барбо и образовывавшую на самом берегу опору кольца укреплений Карла V. Там же, возвышаясь над первыми четырехугольными башнями этого кольца, устремлялись вверх высокие стены и колокольня Целестинского монастыря.

В ту пору итальянский орден целестинцев отпраздновал уже сотую годовщину пребывания в своей парижской резиденции. Официально дом ордена был посвящен Богоматери Благовещения, но все называли его представителей просто «целестинцами». Никто при этом и не вспоминал, что таким образом воздавались почести Пьетро Морроне, святому отшельнику из Абруцци, который как-то оказался даже на папском престоле, поцарствовал там под именем Целестина V в течение пяти месяцев, а потом отрекся и обрел уединенный покой, из которого его было вывела неуместная слава. Данте изобразил его трусом, человеком, «отказавшимся по слабости воли своей», а Клемент V канонизировал. Впоследствии память об отшельнике, однажды заблудившемся в лабиринтах ватиканской политики, несколько стерлась, зато остался Целестинский монастырь…

Карл V, последний король династии Валуа, царствование которого оставило в столице неизгладимый след, щедро одарил монастырь, из-за чего тот стал походить на королевский дворец. У самого портала посетителя встречали высокие статуи Карла V и Жанны Бурбонской, большие скульптуры, изображающие королей, — они сейчас находятся в Лувре, — предшественники более поздних бронзовых конных статуй.

Представители аристократии нередко высказывали пожелание быть похороненными в Целестинском монастыре, причем в этом, равно как и во многом другом, им стремились подражать верхи Парламента и ратуши. В Целестинском монастыре покоится, например, под изображающей ее статуей белого мрамора герцогиня Бедфордская Анна Бургундская. Под одним памятником там погребено сердце Карла VI, под другим — сердце Изабеллы Баварской. Герцоги Орлеанские выбрали этот монастырь для того, чтобы построить там часовню, которая должна была стать для них усыпальницей, какой для царствующей династии являлась церковь аббатства Сен-Дени. Там находится могила сраженного при воротах Барбет герцога Людовика, а также могила его жены Валентины Висконти, расположенная рядом с могилой их младшего сына Филиппа. Герцог Карл, стремившийся в описываемую эпоху с помощью поэзии забыть о двадцати пяти годах плена, проведенных под английским небом, в 1466 году присоединился к родителям и брату. Там же можно встретить и кардиналов вроде Жана де Дорманса, епископов вроде бывшего глашатая бургундской партии Жана Канара, а также бывшего советника в Парламенте Карла VI Жермена Пайяра. Там находятся и представители старинной парижской буржуазии, именитые граждане эпохи первых Валуа: семейство Марсель, семейство Кокатрикс, семейство Люилье. Потом к ним присоединились состоятельные парижане, жившие во времена Вийона: в обители целестинцев нашли вечный приют Бюро, Бюде и многие другие.

О Целестинском монастыре вспоминали, едва возникала потребность с помощью достойного и умершего и живущих погребения продемонстрировать размеры состояния того или иного буржуазного рода. Соперничать с ним пыталась лишь одна церковь: Сент-Катрин-дю-Вальдез-Эколье. Однако для большинства парижан Целестинский монастырь был прежде всего «городским» монастырем, принадлежавшим тому Городу, обитатели которого редко переходили на другую сторону реки и в своей ежедневной потребности помолиться не заглядывались на университетские высоты.