Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Из всех ставленников д'Анкра только Ришелье была уготована блестящая судьба. Барбен и Манго сошли со сцены сразу же после смерти своего патрона. Ришелье же после нескольких лет унижений и изгнания снова начал восхождение к власти и, наконец, добился ее в полном объеме. Пребывание в составе правительства д'Анкра явилось для него как бы подготовительной ступенью к дальнейшей политической деятельности и сыграло огромную роль в его политическом воспитании. Он, несомненно, глубоко продумал в своем уединении в 1618–1619 гг. (особенно во время авиньонской ссылки) преподанные ему жизнью уроки и сделал все вытекавшие из них выводы. В этом-то прежде всего и проявился его политический талант. То, что для заурядных людей (Барбена и Манго) оказалось полным крахом их карьеры, для него было лишь началом деятельности, равной, которой не знала вся история феодальной Франции.

Было бы неправильно обойти полным молчание биографию Ришелье за годы, предшествовавшие его появлению в правительстве д'Анкра, не только потому, что, характеризуя других членов этого правительства, следует остановиться и на епископе Люсонском, но и потому, что этот период его биографии чрезвычайно типичен для социальной истории изучаемого периода.

Предки Ришелье по отцу принадлежали к мелкому провинциальному дворянству Пуату. Только бабка, Франсуаза де Рошуар, могла похвалиться действительной знатностью рода. Семья была бедна и ничем не выделялась из множества подобных ей мелких дворянских семей провинции. Отец Ришелье добился высокого положения; вынужденный бежать из Франции после совершенного им убийства (вендетты), он отправился в Польшу, где попал в окружение будущего Генриха III. Вернувшись с ним на родину, он остался при дворе, был ценим королем за храбрость и получил должность великого прево (grand prévôt, т. е. судьи всего королевского придворного штата), стал кавалером ордена св. Духа. Это был незнатный дворянин, выдвинувшийся на королевской службе, каких было много при дворе Генриха III. Генрих IV оставил его при себе, как и многих других приближенных своего предшественника. Франсуа Ришелье был женат на дочери известного парижского адвоката Лапорта. Его дети, в том числе и будущий кардинал, не могли похвастаться безукоризненным дворянством, не были personnes de qualité. Вопрос о социальном происхождении был для прославившего всю семью Армана-Жана, в особенности в дни его могущества, одним из самых больных.[828]

Несмотря на высокий ранг отца и приданое матери, семья во время Лиги разорилась. Для оплаты похорон великого прево, умершего в 1590 г., пришлось продать его орденскую цепь. Вдову осаждали кредиторы, и она буквально бежала от них в родовой замок в Пуату. Годы детства и отрочества Ришелье прошли в обстановке гражданских войн, разорения и стеснения во всем. Еще ребенком и юношей он узнал, что такое дворянская бедность, терзался окружавшей его нуждой и научился ценить деньги и их власть. «Он был скуп, — пишет Тальман де Рео о всемогущем кардинале, — не то чтобы он не жил широко, но он любил деньги».[829]

Самой ценной частью во всем фамильном состоянии было Люсонское епископство, полученное от короля в 1583 г. Среди прочих французских епископств оно занимало одно из последних мест, но без 13 тыс. ливров ежегодного дохода,[830] который шел с него вдове Ришелье (пока ни один из малолетних сыновей не мог еще стать епископом), она не смогла бы вырастить детей. Арману-Жану, как самому младшему из сыновей, предназначалась карьера офицера, и воспитание он получил соответствующее. Но после пострижения в монахи брата, который должен был стать епископом Люсонским, это место занял Арман, так как иначе епископство было бы утрачено. Так сочеталась в будущем кардинале военная выправка, сослужившая ему затем в военных походах большую службу, с богословским образованием, которое он спешно получил в Сорбонне за минимальный срок, проявив при этом исключительные способности.