Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Приехав в Париж в конце июля, Конде сразу же оказался между двух огней — между грандами и д'Анкром — и был поставлен перед необходимостью выбора. Самостоятельного политического веса он не имел. Его привела к власти победа феодальной аристократии, и он должен был выполнять политическую программу своих союзников. Некоторая популярность Конде в столице была крайне непрочной и зиждилась на всеобщей ненависти к д'Анкру.

Конкретная официальная программа действий Конде была сформулирована в одном из памфлетов 1616 г. Принц обещал «сменить членов Королевского совета, облегчить положение народа, возвысить дворянство, упорядочить правосудие и пресечь расхищение казны».[847] Приехав в Париж, он объявил: «Я явился сюда, призванный народом, желаемый дворянством и прошенный многими принцами… Мне надлежит исправить все ошибки. Испанцы забрали себе здесь такую власть… что управляют государством по своей воле».[848] Демагогический характер этого заявления бесспорен. Оно имело в виду воздействовать на народные массы и на гугенотов.[849] Стремясь сохранить некоторую долю самостоятельности, Конде явным образом намеревался лавировать между грандами и министрами д'Анкра.

Кроме того, став хозяином королевской казны, он принялся щедрой рукой одаривать свою клиентелу и вербовать новых приверженцев, раздавая дворянам пенсии, придворные и военные должности. Государственные доходы сделались в его руках средством для кормления родовитого дворянства и образования обширной дворянской «партии» принца.[850] По отношению же к прочим грандам Конде занял выжидательную позицию и не выступил на их стороне по вопросу о Савойе. Как только вельможи разгадали игр Конде (а это случилось в первые же дни его пребывания в Париже), они стали действовать самостоятельно от принца и укрепляться в провинциях.[851] Лонгвиль захватил важную пограничную крепость в Пикардии — Перонн. С июля 1615 г. там находился гарнизон, поставленный д'Анкром. Гарнизоны в цитаделях городов всегда были для горожан несчастьем, и ничего так не страшились городские власти и народ, как появления в городе солдат. Рассчитывая на могущество д'Анкра, солдаты вели себя в городе крайне нагло и вызывающе. Горожане ненавидели их, и агитация принцев против д'Анкра встречала в их среде горячее сочувствие. В августе 1616 г. над городом нависла новая угроза. В ответ на открытую подготовку Лонгвиля к захвату пикардийских городов д'Анкр предпринял ремонт укреплений и был намерен усилить гарнизон Перонна. Но городской совет отказался впустить в город новые отряды, и против крепости, угрожавшей городу бомбардировкой, были возведены баррикады. Эти распри между д'Анкром и городскими властями были на руку Лонгвилю, но мэр и эшевены вовсе не желали становиться целиком на его сторону и открыто выступать против правительства. Они послали в Париж депутацию, чтобы изъявить верноподданность королю. Так же как и во многих аналогичных случаях во время второй и третьей гражданских войн, они были «за короля и против д'Анкра».

События в Перонне, освещенные во многих источниках, интересны еще и тем, что по ним можно судить, какое напряженное положение было во всех городах на охваченной междоусобицей территории, поскольку обстановка везде была примерно такой же.

Отряды д'Анкра угрожали городу извне, гарнизон — изнутри. Очутившись буквально между двух огней, городские власти послали за Лонгвилем, чтобы освободиться хотя бы от внешней опасности. Действительно, приближение герцога отвело угрозу нападения извне. Но вслед за тем Лонгвиль 14 августа ввел в город свои войска, и уплатив солдатам гарнизона просроченное жалованье, заставил их покинуть крепость, а многих переманил в свой отряд. Перонн оказался целиком в его руках. Однако городские власти отнюдь не были в восторге, предвидя кару со стороны правительства за попустительство Лонгвилю.

Правительство справедливо расценило захват Перонна как начало самовластия грандов в их губернаторствах и решило пресечь это в самом начале, ибо ободренные успехом Лонгвиля прочие принцы готовились к таким же действиям.[852] До главе королевской армии был поставлен д'Овернь, и она направилась к Перонну. Но в Королевском совете принцы заявили решительный протест. Вынужденный, высказаться прямо, Конде присоединился к ним и потребовал вступить в переговоры с Лонгвилем. Д'Анкр уступил и, боясь оставаться в Париже, уехал в Нормандию. Мария Медичи была в отчаянии, так как было ясно, что принцы не только захватят другие города, но и перейдут к решительным действиям.

Действительно, вынудив Конде перейти на свою сторону гранды собирались целиком захватить власть в свои руки. Было решено или убить супругов Кончини, или выслать их в Италию. Марию Медичи предполагалось заточить в монастырь. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы какие-то «барбены и манго» управляли страной. Вельможи собирались действовать от имени короля и делать все, что им было угодно.[853]