Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

В Лангедоке и католические и гугенотские дворяне предприняли обычные свои действия. Несмотря на запрещения правительства, часть дворян (5 полков) еще в августе отправилась через Дофинэ в армию герцога Савойского. Как только до провинции дошли сведения об аресте принца, начался местный дворянский мятеж, захват городов, осады и т. п.[863] Король разослал письма влиятельным на юге дворянам, вербуя их в свою армию и обещая вознаграждения и милости.[864] Вопрос о наборе войск как во Франции, так и за ее пределами стал предметом наиболее острого соперничества между грандами и правительством.

Все города, как и год назад, были переведены на осадное положение.[865] После короткой мирной передышки (май — август) для них снова начались трудные времена: стража, караулы, содержание гарнизонов, расходы на укрепление и т. д. Снова по Шампани, Иль-де-Франсу и Пикардии поскакали с развевающимися знаменами кавалерийские отряды дворян, потянулись роты пехотинцев. Снова настала пора невзгод для деревень этих провинций. Принцы стягивали свои войска к Нуайону, королевская армия формировалась у Mo.[866]

Один из главарей феодальной аристократии, губернатор Шампани герцог Невер, державшийся во время второй войны более или менее нейтрально, в августе 1616 г., т. е. еще до ареста Конде, отправился с миссией в Германию и Италию. Основная цель его заключалась в организации крестового похода против турок, но правительство, пытавшееся отвлечь его от этого проекта, поручило ему также выступить перед императором в качестве примирителя Венеции и эрцгерцога Фердинанда, воевавших уже больше года. Франция и в данном случае стремилась ликвидировать конфликт в северной Италии с пользой для себя и с ущемлением интересов Испании.[867] Но не успел Невер выехать из Франции, как его настигла весть об аресте Конде. Он вернулся и присоединился к грандам.[868] Таким образом, теперь. партия принцев включала всех вельмож. Лишь один д'Эпернон не вошел в нее, но вместе с тем ничуть не спешил предложить королю свои услуги. Принцы заключили между собой письменный договор.[869]

После ареста Конде дела за границей приняли неблагоприятный для правительства оборот. Хотя в депеше к Дюморье, французскому послу в Гааге, Манго обрисовал положение правительства в радужных красках и из его слов должно было создаться впечатление, что королевская армия несравненно сильнее противника и что дело грандов заранее проиграно, тем не менее он инструктировал посла, чтобы тот добился от голландского правительства запрещения производить в Голландии набор войск для принцев. В ответ на это Дюморье в письме к королю заверил его в благорасположении к Франции как голландского правительства, так и принцев Нассауских, но в депеше к Манго деликатно пояснил, что аресту Конде следовало бы дать более удовлетворительное объяснение, чтобы побороть дурные намерения многих лиц как в самой Франции, так и за ее пределами.[870] Было ясно, что правительственные декларации встретили в Голландии ироническое отношение. Через несколько дней Дюморье сообщил более точные сведения. В Голландии оказалось много сторонников принцев среди местных влиятельных кругов. Во французский корпус, расквартированный в Голландии (согласно договору Генриха IV о помощи), Бульон прислал рукописный манифест в защиту принцев, и Дюморье боялся, что французские офицеры и солдаты уедут к грандам. Эти опасения подтвердил и полковник французского корпуса, сообщив, что многие из его подчиненных собираются искать счастья (meilleure fortune) в армии принцев. Он считал, что единственным средством, которое могло бы воспрепятствовать массовому отъезду из корпуса, является отнятие от этих офицеров их должностей[871] и замещение их другими лицами. Кроме того, Дюморье настойчиво советовал королю воздействовать на курфюрстов, чтобы те не только запретили наборы для грандов, но и преследовали их вербовщиков. Немецкую конницу он советовал набирать в Клеве и Юлихе как можно скорее, чтобы ее не перехватили принцы.[872]

Правительство уже действовало в этом направлении, информируя Протестантскую унию в выгодном для себя тоне, воздействуя на курфюрстов и герцога Лотарингского, чтобы те запретили набор войск для принцев. Но сведения, поступавшие из Нидерландов и западной Германии, были неутешительны — наборы для принцев шли полным ходом, и местные власти не оказывали им противодействия.[873]