Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Примером хозяйства более скромного типа может служить поместье французского поэта второй половины XVI в., одного из авторов «Менипповой сатиры» Николя Рапена. Сын нотариуса, бывшего также сборщиком тальи, Рапен стал капитаном в королевских войсках, затем купил небольшую мызу, отстроил ее и получил аноблирование земли, после чего стал именоваться Nicolas Rapin, écuyer, seigneur de Terre-Neuve, de la Chollerie et de la Touche de Sérigné. Из четырех его сыновей один был капитаном в армии Генриха IV, другой — дворянином в свите принца Конде, третий — адвокатом Парижского парламента, четвертый — сельским сеньером. Иными словами, слияние с военным и придворным родовитым дворянством произошло уже во втором поколении. Рапен написал небольшую поэму,[151] в которой воспевал счастливую жизнь сельского дворянина, «владычествующего в своем маленьком государстве, как маленький король» (qui sur sa petite république commande comme un petit roi), но одновременно и надзирающего за работой поденщиков в виноградниках и на полях.

В конце XVI — начале XVII вв. хозяйства такого типа, как у Серра или у Рапена, встречались очень часто. По разным источникам документального порядка можно восстановить тип дворянина-помещика (gentilhomme-campagnard), владельца нескольких, иногда многих сеньерий. Одна из них — с замком — служила местожительством сеньера, в других жили управляющие. Владелец регулярно объезжал свои владения, контролировал арендаторов, сам продавал зерно и скот, наблюдал за полевыми и иными работами, строил плотины и осушал болота, расчищал леса под новь. Обычно жена тоже принимала активное участие в деятельности мужа. Критическая проверка генеалогического древа такой семьи всегда вскрывает ее недавнее или сравнительно недавнее буржуазное происхождение.[152]

Богатое и преуспевающее новое дворянство было заинтересовано не в каких-либо переменах в общественном и политическом строе Франции, а в том, чтобы закрепить за собой уже достигнутое и по возможности продвигаться далее по лестнице дворянских титулов и почестей. Для своих детей новые дворяне приобретали крупные офицерские и придворные чины, прибыльные церковные бенефиции. Женясь обычно на обедневших родовитых дворянках, даже аристократках, они перенимали громкие титулы предков своих жен, и их дети соединяли богатство с блеском знатного имени. Этой группе богатых сеньеров, получавших значительные суммы со своих вновь организованных сеньерий, в абсолютистской Франции жилось хорошо и привольно. Единственный упрек, который они делали правительству, были тяжелые налоги, которые мешали им получать с подвластных крестьян еще большие доходы. В остальном же к началу XVII в. они представляли особую группу в дворянском классе, сильную богатством и политическим влиянием в провинциях. К середине XVII в. они заняли руководящие места также при дворе и в армии, разделив политическое влияние с чиновным дворянством.

Но наиболее распространенным был другой путь в дворянство: через должности в королевском бюрократическом аппарате и в городских муниципалитетах. Самые крупные и важные должности в центральном и провинциальном аппарате давали их владельцам дворянское звание еще до середины XV в. При Людовике XI оно было присвоено уже почти всем членам (исключая низших) так называемых «верховных судов», т. е. парламентов, счетных палат, палаты косвенных сборов и т. д. Тогда же были возведены в дворянское достоинство мэры, эшевены и городские советники многих городов; чиновники и городские власти стали официально членами господствующего класса. Благодаря монопольному владению своими должностями они образовали в дворянстве особый многочисленный слой чиновного дворянства, которое уже в начале XVII в. существенно отличалось от родовитого дворянства по своим методам хозяйствования, образу жизни и политической программе. В результате очень быстрого увеличения числа должностей ряды этого чиновного дворянства все время умножались. Примерно с середины XV в. чиновники стали усердно скупать землю, а в XVI в. это явление приняло массовый характер, и чиновное дворянство сравнительно быстро превратилось в землевладельцев, на землях которых развилась срочная аренда. Однако в массе своей эта часть нового дворянства не перестала быть чиновным дворянством, сочетая владение государственными должностями с дворянским землевладением.

В землевладении высшего чиновничества была еще одна черта: члены парламентов и государственные секретари к началу XVII в. все более и более приобщались к аристократическому землевладению. В их руках находилось не только по многу сеньерий, но в том числе и крупные титулованные сеньерии. Верхушка чиновничества уже не довольствовалась дворянством; она превращалась в прослойку титулованной аристократии.