Французская демократия

Очевидно, что такая правоспособность отложенія т. е. сепаратизмъ, который въ принцип принадлежитъ каждому изъ союзныхъ государствъ, заключаетъ въ себ противорчіе; сепаратизмъ никогда не осуществлялся и на практик постоянно отрицается всми федераціями. Извстно, что древнюю Грецію едва не погубила ея федеральная свобода. Только одни афиняне и спартанцы дали отпоръ персидскому царю, – остальные отказались идти. Персы побждены, и въ Греціи вспыхиваетъ междоусобіе, уничтожающее эту нелпую конституцію. Вся слава и выгода достается на долю Македоніи. Въ 1846 г., когда Швейцарскому союзу предстояло распасться вслдствіе отдленія католическихъ кантоновъ (Sunderbund), большинство не задумалось образумить отложившихся силою оружія. Оно действовало при этомъ, не смотря на вс свои увренія, вовсе не во имя федеральнаго права, которое было положительно противъ него. Какимъ же образомъ тринадцать самодержавныхъ протестантскихъ кантоновъ могли бы доказать одинадцати такимъ–же самодержавнымъ католическимъ кантонамъ свое право принудить ихъ, въ силу договора, къ союзу, котораго т не хотли? Понятіе федераціи не совмстно съ подобными требованіями. Гельветическое большинство дйствовало въ силу права національнаго самосохраненія. Оно видло, что Швейцарія, по своему положенію между двумя великими державами, не могла, безъ крайней для себя опасности, допустить образованія новаго, боле или мене враждебнаго союза; и уступая необходимости, поддерживая свое право доводами силы, оно провозглашаетъ начало единства во имя будто бы федераціи. – Въ настоящую минуту, когда я пишу, сверные штаты Америки хотятъ точно также силою удержать въ союз южные штаты и обзываютъ ихъ измнниками и бунтовщиками, какъ будто союзъ есть ни боле ни мене какъ монархія, а Линкольнъ императоръ; и здсь не приложимо даже то оправданіе, какого могутъ для себя требовать швейцарскіе либералы1846 г., потому что американской свобод ничто не угрожаетъ.

Очевидно однако, что одно изъ двухъ: или слово федерація заключаетъ въ себ смыслъ, которымъ основатели союза хотли рзко отличить его отъ всякой другой политической системы, – въ такомъ случа, оставивъ невольничій вопросъ въ сторон, мы должны признать несправедливость войны, объявленной Сверомъ Югу; или подъ видомъ федераціи скрывались стремленіе къ образованію великой имперіи, стремленіе, которое ждало только благопріятной минуты для своего обнаруженія, – въ такомъ случа американцамъ придется со временемъ вычеркнуть изъ своего лексикона слова – политическая свобода, республика демократія, федерація и даже союзъ. По ту сторону Атлантическаго океана уже не признаютъ международнаго права, т. е. федеративнаго принципа: это нисколько не двусмысленное знаменіе предстоящаго преобразованія союза. Всего странне въ этомъ дл поведеніе европейской демократіи, которая сочувственно относится къ тому, что длается въ Америк, и такимъ образомъ отрекается отъ своего собственнаго принципа и отъ своихъ надеждъ.

Изъ всего этого слдуетъ, что соціальная революція въ смысл взаимности – чистая химера, такъ какъ въ такомъ обществ политическій порядокъ, чтобы соотвтствовать экономическому, долженъ представлять федеративное государство, а такое государство само по себ совершенно невозможно. Въ дйствительности, федерація всегда представляла собою переходное явленіе государства, едва начинающаго слагаться; въ теоріи, это безсмыслица. Поэтому, указывая на федерализмъ, какъ на свой послдній выводъ, взаимность сама себя исключаетъ; она ничто.

Прежде чмъ опровергнуть это разсужденіе, необходимо возстановить историческую истину.

Противники федерализма совершенно произвольно приписываютъ централизаціи вс выгоды, которыя оспариваютъ у федераціи. Они утверждаютъ, что централизація столь же сильна и логична, сколько федерація слаба и безсмысленна, и что этимъ-то и объясняется различіе ихъ историческихъ судебъ. Поэтому, чтобы разсмотрть вопросъ со всхъ сторонъ, мн слдовало бы, съ своей стороны, разобрать принципъ централизаціи и показать что – если федерація всегда играла второстепенную роль; если, благодаря нескладиц ихъ учрежденій, федераціи никогда не могли долго просуществовать, и если принципъ ихъ, повидимому, даже не можетъ быть осуществленъ въ нихъ, – за то сильно централизованныя государства противопоставляли преграды для развитія отдльныхъ народностей.