Французская империя и республика

Известия с фронта вызывали в стране рост общественного недовольства, усиливалось революционное брожение, участились выступления мелкобуржуазных республиканцев. С 1855 года началась полоса покушений на Наполеона III. Тревожная внутренняя обстановка заставила его постараться побыстрее закончить с военным противостоянием. 30 марта 1856 г. был подписан Парижский мирный договор. В итоге Крымской войны Турция, как любил хвастливо говорить французский император, «была спасена от русского захвата» и стала ареной французского вмешательства. Хотя победа в Крымской войне стоила Франции огромных жертв и не принесла никаких приобретений, она придала ореол величия самому императору. Парижский конгресс 1856 г., на котором присутствовали представители ведущих европейских стран, показал, что Франция вернула статус первой великой державы на континенте. В Вене и в Берлине стали внимательно прислушиваться к каждому слову, которое звучало из французской столицы. Русское влияние в Центральной и Юго-Восточной Европе ослабло. Еще более важные последствия для Франции и всей Европы имело вмешательство Наполеона в итальянские дела.

Магические чары графини ди Кастильоне, или Как Наполеон III оказался в роли «освободителя» Италии

Наполеон III начал вынашивать замыслы захватнической войны в Италии под предлогом ее освобождения от ига австрийцев. Австрия в это время удерживала северные итальянские области Ломбардию и Венецию и, как и Франция, стремилась не допустить объединения Италии. Фактически эта война была между Францией и Австрией за господство над итальянскими территориями. В частности, стремление вытеснить с них австрийцев было связано с расчетами бонапартистской верхушки захватить Ниццу и Савойю.

Вместе с тем Наполеон III действительно хотел объединить Апеннинский полуостров, но с условием сохранения неприкосновенности светской власти пап. Кроме того, ему было необходимо, чтобы это объединение совершили не демократы и республиканцы, а консерваторы. Но поскольку такие стремления фактически тормозили ход объединительного процесса, итальянские революционеры смотрели на Наполеона III с особенной ненавистью. Три покушения на его жизнь были организованы именно итальянцами: первое — Пианори (28 апреля 1855 года), второе — Белламаре (8 сентября 1855 года), последнее — Орсини (14 января 1858 года). Но в их организации современники почему-то обвинили не горячих карбонариев, а… красавицу — графиню ди Кастильоне. Кем же была эта женщина, и какую роль сыграла в итальянских событиях?

Вирджиния ди Кастильоне (урожденная Ольдони) родилась в 1837 г. во Флоренции в семье политического деятеля. В 16 лет она вышла замуж за графа Франческо ди Кастильоне, но супруги прожили вместе совсем недолго. Уже в 1855 г., после рождения сына Джоржио, графиня отправилась в Париж, где пустилась в «свободное плавание» светских приемов и развлечений. Благодаря своей весьма своеобразной, слегка мрачноватой красоте эта светловолосая итальянка (что само по себе редкое явление для представительниц этой национальности) вскоре завоевала поклонение множества вельмож, а вместе с ним — высокое положение в обществе. А вот ее первая встреча с императором, по воспоминаниям современников, прошла неудачно: он лишь вскользь глянул на нее и тут же почему-то заключил, что она глупа.

Все чудесным образом изменилось после их второй встречи.

Теперь Наполеон III был просто очарован не только ее красотой, но и умом, и образованностью. Многие современники относили это «очарование» на счет магических приемов, которыми якобы в совершенстве обладала юная Вирджиния.

И даже некоторые историки на полном серьезе утверждали, что она была… ведьмой и умело использовала колдовские секреты обольщения. Да, видимо, как и многие известные великосветские фаворитки, коих немало кружило головы монархам, она знала, как с помощью любовного напитка, манящих ароматов благовоний и прочих афродизиаков приковать к себе внимание мужчины. Именно в этом, и только в этом и состояло ее так называемое «колдовство». И оно «сработало». Вскоре любвеобильный император был уже без ума от своей новой пассии: он не мог прожить без нее ни дня, а в перерывах между любовными утехами делился всеми новостями и планами, поверяя ей даже государственные секреты.

Как и всякая фаворитка, юная графиня вызывала немало пересудов при дворе. Кем только не называли ее в великосветских салонах и гостиных: куртизанкой, законодательницей мод, авантюристкой, интриганкой и… итальянской шпионкой. Что до последнего определения, то оно было недалеко от истины. Уже в наши дни историки обнаружили дневники ди Кастильоне и были немало удивлены тому, что записи в них оказались… зашифрованными. Но что и зачем ей было скрывать?