Французская революция

К тому же те удары, которые раз за разом Конвент наносил по санкюлотам, независимо от желаний депутатов лишь усиливали оппозицию его политике со стороны более богатых жителей столицы, позволяя им задавать тон во все большем количестве секций. Менее всего они стремились к вооруженному противостоянию: вплоть до 10 вандемьера, когда по закону первичные собрания должны были избрать выборщиков и разойтись, представители секций раз за разом выражали Конвенту протест против «декретов о двух третях» и надеялись с ним договориться. Но члены Конвента, слишком хорошо помнившие о предыдущих восстаниях, были настроены продемонстрировать максимальную твердость и поставить секции на место. Депутаты то называли всех проголосовавших против «декретов о двух третях» роялистами, то угрожали перенести заседания Конвента в Шалон-на-Марне и привести в боевую готовность войска в соответствии с законом от 1 жерминаля, то нецензурно оскорбляли представителей секций, то силой подавляли волнения в ряде коммун парижского региона, состоявших с секциями в переписке. Тогда же в Конвенте начали говорить о том, что все происходящее – результат разветвленного роялистского заговора, нити которого уходят в Англию. «Эти вероломные люди хотят, чтобы Париж оказался в Вандее или же Вандея в Париже», – заявил Тальен.

Терпение у обеих сторон лопнуло 11 вандемьера. В этот день парижские выборщики попытались собраться досрочно, а Конвент им это запретил. Когда же в ответ семь секций объявили себя восставшими, Конвент принял решение опереться на санкюлотов. По городу поползли слухи о возвращении Террора и диктатуры монтаньяров.

До последнего момента депутаты не могли разрешить для себя сложную проблему: если все, что они делают, направлено на благо народа, то как объяснить, что народ восстает? В конечном счете волнения в столице объяснили интригами горстки роялистов-заговорщиков. В докладе от имени Комитета общественного спасения, произнесенном Дону 11 вандемьера, утверждалось, что суть нынешнего кризиса – в необходимости совершить выбор между монархией и республикой. Осознавая это, говорил оратор, «внутренние и внешние враги французской свободы» объединили свои усилия, чтобы вернуть «наследственный деспотизм». В то же время даже в недрах восставших секций «подавляющее большинство жителей остается не затронутым этим».

12 вандемьера был отменен декрет о разоружении бывших сторонников Террора и сформированы три батальона, готовых прийти на помощь Конвенту. В тот же день к восставшим присоединилась Национальная гвардия ряда богатых секций. Войсками мятежников командовал Луи Мишель Огюст Тевене, боевой офицер, прошедший за годы Революции путь до бригадного генерала. Ему противостоял командующий Внутренней армией Жак Франсуа Мену, принадлежавший к одному из древних дворянских родов, бывший депутат Учредительного собрания. Хотя формально Мену участвовал в нескольких военных компаниях, его боевой опыт сводился в основном к одному проигранному сражению в Вандее. Неудивительно, что в вандемьере Мену (случайно или намеренно) действовал столь нерешительно, что Париж едва не оказался в руках восставших. После этого Мену был заподозрен в роялизме и смещен со своего поста.

13 вандемьера (5 октября) дело дошло до вооруженного столкновения. Пяти-шести тысячам защитников Конвента противостояли семь-восемь тысяч мятежников: около 80 % вооруженных сил секций предпочли оборонять свои кварталы. Вместо Мену командующим был назначен Баррас. Имея звание бригадного генерала, он все же предпочел призвать себе на помощь еще семерых республиканских генералов, среди которых был и Наполеон Бонапарт, поручивший кавалеристу Иоахиму Мюрату доставить для обороны Тюильри, где заседал Конвент, четыре десятка пушек, чтобы уравновесить преимущество мятежников в живой силе.

Ставка на артиллерию оказалась удачной. Бои начались во второй половине дня 13 вандемьера, вскоре войскам Конвента удалось от обороны перейти к наступлению и к утру 14 вандемьера вооруженные силы секций были разбиты и рассеяны. Впоследствии стало принято считать, что депутаты победили благодаря Бонапарту: якобы, когда мятежники сконцентрировались для штурма Конвента у церкви Святого Роха, по ним ударили пушки. Однако это не более чем легенда: хотя Бонапарт действительно сыграл важную роль в подавлении восстания и даже удостоился прозвища «генерал Вандемьер», тот исторический залп, который ему приписывают, был физически невозможен из-за расположения зданий на близлежащих улицах.