Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Современники оценивали эти тенденции очень здраво. Можно привести немало свидетельств источников, повторявших широко распространенное в ту пору мнение о намерениях гугенотов образовать независимую республику, подобную «Соединенным провинциям», т. е. Голландии. «Гугеноты желают расположиться в королевстве на голландский манер»; «... их цель в том, чтобы учредить народоправство (estats populaires) на манер Соединенных провинций Нидерландов и самим издавать для себя законы. Их отцы показали им этот путь; сладость, которую они находят в демократии, может подвигнуть многих из них на такие желания».[321] «Гугеноты имеют намерение объявить себя свободными объединенными городами по образцу Фландрии,[322] пригласив во Францию принца Генриха Нассаусского, чтобы он возглавил их армию».[323] Один из современников отметил «народный» характер (populaire) государства гугенотов: «Мэры городов и министры обладают всей полнотой власти, дворянству же она предоставлена лишь для видимости. Таким образом, если их (т. е. гугенотов, — А.Л.) планы осуществятся, французское государство превратится в нечто подобное Швейцарии или Фландрии (т. е. Голландии, — А.Л.), а это приведет знать и дворянство к гибели».[324] В одном из памфлетов цель гугенотского восстания определяется как установление «по примеру наших соседей народного правления (gouvernement populaire)… к чему они уже давно стремятся».[325] Нунций также писал, что целью гугенотов является организация «народного правления» (gouvernement populaire), прямо противоположного королевской монархии, подобно тому как они уже установили свое церковное управление, противоположное духовной монархии католической церкви.[326] «По всей видимости, у вождей гугенотов, и особенно у Рогана, был давно выработанный план: постепенно присваивая себе все новые льготы, освободиться понемногу от подчинения королю и образовать в конце концов республику, подобную голландской», причем Роган собирался играть роль принца Оранского.[327]

Отметим, что термины estats populaires, gouvernement populaire и т. п. употреблялись в то время для обозначения правления буржуазии.

Объективный смысл программы гугенотов и мнения современников совпадают. Многое из этого подтвердилось в ходе событий 1621–1629 гг. Поэтому нельзя просто отмахнуться от несомненно наличествовавших в партии республиканских, т. е. буржуазных, тенденций, отвечавших устремлениям богатой гугенотской буржуазии. Эти тенденции в немалой степени подкреплялись все еще не изжитым на Юге сепаратизмом (ярко проявившимся в гражданских войнах XVI в.), характерным для всех слоев населения.

Однако эти тенденции были лишь потенцией, которой противодействовали другие, более мощные силы. Одной из них был закономерный ход национального развития Франции. В этом процессе, основанном на росте экономической общности, постепенно преодолевались сепаратистские тенденции, и ликвидация политической организации гугенотов оказалась очень важным этапом на пути объединения страны. Другой стороной процесса было то, что Франция в целом развивалась в буржуазном направлении и между гугенотской буржуазией и абсолютной монархией, находившейся в стадии подъема, в то время не было непримиримых противоречий. Кроме того, обстановка во Франции в корне отличалась от обстановки в Нидерландах во второй половине XVI в., когда кальвинистская буржуазия для реализации своих экономических и национальных устремлений вступила в непримиримую борьбу с чуждой властью приходившей в упадок феодальной и католической Испании. Наконец, разница между Голландией и гугенотской организацией заключалась также в ином балансе социальных сил. Если Роган по своим личным качествам вполне годился для роли принца Оранского, то наличие в гугенотских провинциях массы мелкого родовитого дворянства не имело аналогий с Голландией. Между тем это дворянство, опиравшееся на отсталые феодальные аграрные порядки горных областей и предгорий, составляло сильный противовес буржуазным элементам гугенотской партии. Порой социальная борьба в городах приобретала по ряду причин (о которых ниже) своеобразную окраску: движения народных масс не без успеха использовались Роганом и дворянством, а буржуазные круги оставались без поддержки.

Таким образом, в политической программе гугенотов, как и во всей партии в целом, причудливо сочетались интересы буржуазии, родовитого дворянства и феодальной знати, т. е. интересы сословий, враждебных по своей сути. В условиях Франции начала XVII в. это лишало партию подлинного единства и делало ее программу неосуществимой.