Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Программа правительства по отношению к гугенотам была вполне ясной, хотя и невполне последовательной из-за недостатка сил и международной обстановки. Она заключалась в ликвидации военных сил и политической организации гугенотов. Несмотря на требования Рима и многих французских деятелей контрреформации, отмена Нантского эдикта еще не стояла в порядке дня. Речь шла об уничтожении тех прав, которые гугеноты получили по дополнительным пунктам к эдикту, данным лишь на 8 лет и затем продленным (тоже на сроки) Генрихом IV и регентшей Марией Медичи. Эти права были даны королем как «милость» и могли быть отняты по истечении сроков, а в случае неповиновения и досрочно.

Это неповиновение гугеноты и проявили во время гражданских войн 1614–1620 гг. Их вельможи и дворяне выступали совместно с католическими вельможами и дворянами в войнах с правительством в 1615–1616 гг. и в 1620 г. Собиравшиеся в тот период гугенотские ассамблеи зачастую носили мятежный характер. Правда, города проявили роялизм и не допустили выступления всей партии в целом против правительства.

Однако решение правительства привести гугенотов к покорности покоилось на соображениях более общего порядка. В 1620 г., когда победой королевской армии закончились гражданские войны, правительство не могло не сделать вытекавших из этого выводов. Их делали, кстати, не только Люин, король и члены Королевского Совета, но и все, кто так или иначе был втянут в политику.

Истекшие годы показали, что те или иные успехи феодальной аристократии и родовитого дворянства, временно достигавшиеся в ходе вооруженной борьбы с правительством, были вызваны определенными причинами; главной из них (оставляя в стороне международную обстановку, помощь из-за границы и т. п.) было наличие у знати крупных военных сил и действенных, насыщенных общественным звучанием лозунгов.

Что касается лозунгов, то порой они были для знати очень полезными. Так, в 1615–1617 гг. аристократия прикрывала свою борьбу за власть лозунгом «за короля и против д'Анкра», приобретшим широкую популярность во всех слоях общества, в том числе и в народе, для которого все тяготы разорительной междоусобицы воплотились в имени ненавистного временщика-иностранца. Однако лозунг состоял из двух частей, и первая «за короля» была для всех, кроме знати, не менее важной, чем вторая. Поэтому, как только д'Анкр был убит, лозунг «за короля» обернулся против грандов и сразу же лишил их и тени популярности.

Лозунг знати в 1619–1620 гг. «за короля и против Люина» был несравненно менее действенным, чем лозунг «за короля и против д'Анкра». Лишь для инициаторов смуты и тяготевшего к ним родовитого дворянства Люин был «тираном», отстранившим знать от участия в Королевском Совете, а дворян — от пенсий и офицерских должностей. В других слоях — буржуазии, чиновничестве, народе — его политика встречала сочувствие как сама по себе, так и потому, что она санкционировалась королевским авторитетом. Противопоставление короля и Люина в лозунге вельмож не нашло никакого отклика.

Иначе обстояло дело с военной силой знати. Не могло не тревожить то обстоятельство, что в 1615–1616 гг. Конде со своей армией явился на гугенотскую территорию и встретил там поддержку. Еще тревожнее сложилась обстановка в 1620 г., когда главные силы мятежников были сосредоточены в гугенотских провинциях и гугенотская знать со своим дворянством почти полностью примкнула к партий Марии Медичи, когда крепости и военная сила гугенотов должны были послужить для осуществления реакционной программы знати.

В итоге ликвидация военной мощи — а следовательно, и политической организации — гугенотской партии вставала как первоочередная задача в деле дальнейшей борьбы абсолютизма со знатью в целом, независимо от вероисповедания. Это отчетливо осознавалось современниками. Венецианский посол писал Синьории: «Отняв от гугенотов крепости, король тем самым уничтожит их военную силу, а без нее все смутьяны окажутся лишенными солидной опоры, которую они могли бы использовать».[328] Такого же мнения придерживались многие.

Благоприятным для правительства обстоятельством явился массовый переход в 1620 г. дворян из армии вельмож в королевские полки. Начав наступление на гугенотов сразу же после победы при Пон-де-Се, король сохранил для себя и в дальнейшем эту важную военную силу, умножив свою кавалерию. Однако для окончательной победы потребовалось 9 лет (с перерывами), и борьба приняла ожесточенный характер.