Французский абсолютизм в первой трети XVII века

Главной причиной такой длительности была международная обстановка. Борьбу с гугенотами правительству пришлось вести в условиях постепенно разгоравшейся Тридцатилетней войны. Положение в Западной Германии и в Северной Италии не раз заставляло французское правительство прерывать или откладывать свои действия против гугенотов, причем отнюдь не из-за вмешательства протестантских союзников гугенотов, не раз оказывавших им помощь в XVI в. В рассматриваемую пору протестантские государи оказались в этом отношении в значительной степени парализованными, ибо очень сложным, а зачастую и крайне трудным было их собственное положение. Вследствие этого в борьбе с Габсбургами они особенно нуждались в помощи сильной, союзной с ними Франции и были заинтересованы в укреплении французского абсолютизма. Тридцатилетняя война помешала гугенотам получить помощь извне, они оказались предоставленными самим себе. Современники отмечали как особо благоприятное для правительства явление, что европейские протестанты «пребывали в таком положении все время, пока король не покончил с гугенотами, и оправились лишь тогда когда они стали необходимы для того, чтобы помешать Австрийскому дому (т. е. Габсбургам, — А.Л.) подчинить себе всю Германию, а затем и остальной мир».[329]

Французскому правительству в его борьбе с гугенотами мешала главным образом Испания, пристально следившая за всеми внутренними делами во Франции и использовавшая малейшую возможность для усиления своих позиций в Северной Италии и на Рейне. Мешала, но значительно меньше, Англия, сперва скрыто, а затем и открыто поддерживавшая ларошельцев. Эти внешние помехи давали гугенотам временные передышки, которые они использовали для подготовки к следующим кампаниям, для постройки укреплений своих городов и т. д.

Второй причиной затяжки была значительная военная сила гугенотов. Их главные города — Ларошель, Монтобан, Монпелье — были хорошо укреплены и настолько велики по своим размерам, что для их осады требовалась очень большая армия и немалое военное искусство. Королевская же армия была, особенно в начале, не столь велика и не имела опыта.

Немалое значение имела также постоянная нехватка у правительства денег и затруднения финансового порядка.

Почему же правительство начало с экспедиции в Беарн?

Как и прочие пиренейские области (Наварра, Бигорр, Коменж, Фуа), Беарн находился в ту пору в составе Франции на совершенно особом положении.[330] Эти горные провинции были по господствовавшим в них социально-экономическим отношениям весьма отсталыми. Восторжествовавший в них среди знати, мелкого дворянства и горожан кальвинизм имел особую окраску, во многом схожую с шотландской. Области составляли домен Генриха IV, как короля Наваррского, и обладали столь многочисленными привилегиями, что фактически были самостоятельными. Любое нововведение могло быть осуществлено только с согласия местных Штатов, на которых преобладало кальвинистское дворянство.

К началу XVI в. вся южная часть Наварры была захвачена Испанией, и независимое королевство сохранилось лишь на северных склонах Пиренеев (что составляло не более одной пятой его прежней территории), благодаря профранцузской ориентации правящего дома д'Альбре, породнившегося с французским королевским домом (брак Генриха II д'Альбре с сестрой Франциска I Маргаритой, брак Жанны д'Альбре с Антуаном Бурбоном, брак Генриха III с Маргаритой Валуа). Королева Жанна д'Альбре отменила в 1560-х годах католический культ; конфискованные церковные имущества поступили в королевский домен, а затем большая их часть была продана или раздарена.

Став в 1589 г. французским королем, Генрих IV отдал Наварру и Беарн (т. е. главную часть своего домена) своей сестре Екатерине, герцогине Барской, а после ее смерти присоединил к Франции лишь Фуа, Бигорр и южные районы Лангедока. С Наваррой и Беарном он не решился поступить таким же образом из-за оказанного там сопротивления. Дело заключалось в том, что включение их в состав Франции означало бы распространение на них действия Нантского эдикта и, следовательно, возвращение части секуляризованного имущества католическому духовенству. Все же Генрих IV восстановил католический культ в некоторых городах.

После его смерти на гугенотских конференциях в 1611 и 1616 гг. присутствовали и кальвинисты Беарна; боясь перемен в политике правительства в худшую для себя сторону (ведь уже не было в живых короля, наваррца по происхождению!), они стремились заручиться политической поддержкой гугенотов. Это им удалось. Против присоединения они по-прежнему возражали, и их позиция встречала во Франции все большее сопротивление. Так, на Генеральных Штатах 1614 г. третье сословие включило в свой наказ требование ликвидации самостоятельности Наварры и Беарна и вообще всех «суверенных» областей, которые впредь будут входить в состав французского королевства.