Французский обиняк

«…Глубокое проникновение в суть дела, трезвая расчетливость, дальновидность, основательность. Высокая адаптация к новой обстановке. Ответственность в принятых обещаниях, работу выполняет аккуратно и в срок. Нацелен на успех. Имеет высокий уровень навыков и умений в изучении людей, установлении и закреплении контактов, добывании информации, интересующей органы госбезопасности. Обладает развитой наблюдательностью, быстро ориентируется в незнакомой среде и трудной ситуации. В достаточной мере владеет психологическим механизмом выведывания. Вполне надежен.

Легко сходится с людьми, независимо от их социального положения, пола и возраста. Держится просто, непринужденно, с достоинством. Имеет разнообразные, утилитарные, познавательные, культурные, престижные потребности. В совершенстве знает французский язык, французскую литературу и культуру, наизусть читает произведения авторов.

Внешне весьма привлекателен. Пользуется безусловным успехом у женщин, независимо от их возраста. Гипнотическое обаяние, элегантная дерзость и от природы повышенная мужская функция создают агенту имидж беспроигрышного сердцееда».

«Ишь ты, поди ж ты! Гипнотическое обаяние! Серцеед! — уцепился Павел Семенович за формулировки. — Надо будет просечь, кого ест сейчас этот сердцеед! — Записав в черновик, Быстров начал прикидывать, каким образом подъехать к решению этого вопроса. — Через отдел не получится, нет там доверенных людей, значит, будем устанавливать методом наблюдения!» Набрал номер «семерки» и снова услышал то ли мужской, то ли женский голос:

— Вас слушают!

— Это Быстров из управления делами… — начал было представляться Павел Семенович, но голос прервал его:

— Я слышу, что это вы, да и помню вас!

— Не хочу в письменной форме, но надо сделать одно дело!

— Пишите вводную по любой открытой для письменного написания теме. Станете «инициативником», тогда и сможете изменить характер и ситуативность. Тем более что у вас на руках очень серьезная бумага с большими полномочиями.

— А откуда вы знаете?

В трубке довольно засмеялся этот непонятной половой принадлежности голос:

— Мы должны, просто обязаны знать все, что не положено гласникам! Вас удовлетворяет мой ответ?

— Вполне! Вводную получите завтра поутру!

— Сто лет мы не слышали этого слова! Поутру! Как в сказке! Хорошо, принято! Вам предоставлю лучшую бригаду. С бригадиром вы разговаривали.

— Да, помню! Очень вдумчивый и толковый! Спасибо!

Положив трубку, Павел Семенович набросал вводную в заявке на наблюдение за несущественным объектом и отнес в секретариат, получив заверения, что заявка будет утром на столе у начальника «семерки».

А пока, изучая дело, Быстров наткнулся на странные эпизоды Вьюгина во время ДЗК во Францию и Канаду, где за сухими протокольными строчками забрезжило понимание и подтверждение его догадки. «Тут что-то есть!» — Павел Семенович решил посмотреть «в раскрутке» эти два эпизода из служебной биографии подполковника Вьюгина.

Получив протоколы дознания, принесенные все тем же расторопным старшим лейтенантом-курьером, Быстров приступил к изучению, вначале пересмотрев в целом. Кто, когда, где, с кем и зачем? С удивлением увидел и отложил стенограмму беседы Доры Георгиевны с Вьюгиным во Франции.

«Это же надо! Такое беспрецедентное совпадение! — подумал он. — Дело-то, оказывается, было в руках у Каштан! Надо будет порасспросить, когда вернется. Но когда же они отчалят из Канады?»

— Вот даже как! — протянул вслух сам себе Быстров, когда внимательно изучил стенограмму протокола на отзыв из ДЗК в Канаде. Тут он вспомнил, как дней пять назад, еще до отъезда, Дора Георгиевна смотрела это дело, а когда вышла из кабинета, он, проходя мимо стола, увидел, что она внимательно изучает как раз протоколы по инциденту в Канаде. Он еще спросил ее, когда та вернулась:

— Вы там на что-то наткнулись? — Быстров встал и подошел вплотную к столу Каштан. Та захлопнула папку и свой зеленый блокнот из крокодиловой кожи, куда делала какие-то выписки.

— Павел Семенович, тут возник профессиональный интерес по поводу работы наших коллег из французской контрразведки на поле канадской конной полиции.

— А это что, новость для вас? — удивленно спросил Быстров, он и не предполагал, что есть моменты, которые малоизвестны или вообще не известны для нее.

— Новость не новость, но редко читаешь документ о работе этой молодой службы! — Дора Георгиевна обошлась пространным обращением, внезапно задумавшись.

Октябрь 1981 года. Москва. «Хаммерцентр». Вьюгин вышел на улицу после встречи с Быстровым, испытывая непреодолимое чувство страха, почти ужаса. Этот контрразведчик, как он понял по внешнему виду и говорку, из глухой провинции, жесткий и непримиримый боец, который загонит его в угол!

«Теперь меня будут пасти! — крепко всадилось в голову, как двенадцатисантиметровый винтовой гвоздь. — Это будет не обычное профилактическое НН[246], которым периодически занимается 7-е управление, время от времени проверяя всех сотрудников КГБ, а комплексное, всестороннее, где не сделать шаг влево или вправо!»