Французский обиняк

Чарли Дроздофф поднял было руку для прощания, но остановил жест и сказал, растягивая слова в техасском произношении этой старинной английской пословицы:

— You can lead a horse to water but you can't make it drink!

— Ты можешь подвести лошадь к воде, но ты не можешь заставить ее пить! Ну и дела! Эта пословица для меня? Ах, дарите мне потаенный смысл! — хмыкнула Дора Георгиевна. — Каких только кодовых слов я не употребляла, но про котят еще ни разу. Вы меня подкупили этим!

Чарли Дроздофф широко улыбнулся и, пробормотав что-то непонятное, махнул ей рукой. Женя выскочил из машины и побежал к Каштан. У него были расширенные зрачки, а на побелевшем лице ярко выделялись подрагивающие губы.

— Это что было? — спросил он шепотом.

— Да говорите нормально, все кончилось! — озабоченно сказала Дора Георгиевна. — Мы добыли информацию! Завтра надо искать антикварный салон «Бриллиантовый рассвет» и там работать.

Силовая группа из Парижа выслушала вводную от инспекторов сыскной полиции, что объект ускользнул под силовым прикрытием кавалеристов.

— Да, эти ребята только учатся работать! — саркастически улыбнулся старший группы из Франции. — Мне недосуг считать их ляпы. Начинаем действовать самостоятельно. Только теперь это становится вдвойне опаснее после вступления в игру америкосов. Они крутые ребята, и отбить у них Каштан будет непросто. Будем работать! Мы должны ее взять! Или…

Декабрь 1981 года. Канада. Квебек. Хозяйка салона была в годах, но держала свое дело в руках крепко. Каштан и Женя стояли у прилавка, ожидая ответа на вопрос, который осторожно задала Дора Георгиевна:

— Мы ищем человека, который давно выставлял у вас на аукционную продажу пасхальные яйца Фаберже.

— О, Фаберже! — растроганно произнесла хозяйка, пытливо всматриваясь в эту красивую, с апломбом женщину. — Ваш шофер, может быть, подождет в машине, пока мы будем говорить! — вдруг резко переходя с мечтательного тона на приказной, сказала хозяйка.

— Да, — подхватила Каштан, обращаясь к Жене, — идите, отдохните!

Дождавшись, пока Женя захлопнул за собой дверь, хозяйка сказала Каштан:

— По книгам я ничего не могу показать вам! Когда случился этот грабеж, полиция забрала товарные книги и все договоры. Когда они сказали, что ничего не нашли из украденного, мой муж, покойный, пошел в полицию, чтобы забрать все документы, но ему отказали. Все наши бумаги были строго засекречены, не подлежали возврату и перешли в службу безопасности конников. Они даже выдали соответствующую бумагу.

— А можно увидеть это произведение полицейского искусства?

Хозяйка скрылась за служебной дверью в конце прилавка, потом появилась и оттуда поманила рукой Дору Георгиевну.

В конторке стоял полумрак, вдоль стены стоял шкаф, набитый аккуратными канцелярскими папками, на столе лежал раскрытый том.

— Вот смотрите, как они жонглируют! — протянула лист бумаги с гербовым знаком «Королевская конная полиция Канады».

— Да уж, тут не подкопаешься! — задумчиво произнесла Каштан, читая отказной документ. — Они мастера, если что-то не получается, переводить все в секреты.

Хозяйка как-то странно посмотрела на нее, потом, спохватившись, сказала:

— У нас так не говорят. Я имею в виду слова, которые вы употребляете! Может быть, в Париже это нормально, но здесь так не говорят!

— Вот черт! Я перешла на жаргон! Извините! — быстро среагировала Дора Георгиевна и спросила: — Ну, а вы помните этот товар?

— Еще бы, конечно же помню! Это были восхитительных два яйца, муж хорошо оценил их начальную стоимость, а за два дня их цена увеличилась вдвое! Тем более к ним был сертификат, правда, на кириллице! Но это не смущало покупателей. А потом нас ночью вскрыли и вынесли много хороших вещей! И яйца! — Она огорченно вздохнула.

— Простите, а вы помните того человека, который принес?

— Это была пара. Муж и жена. Они были русские. Прием товара был произведен на паспорт женщины, он только крутился рядом и все хотел выяснить окончательную цену.

— А больше ничего не помните? Как выглядели, может быть, фамилию или имя хоть каким-то образом помните или вспомните?

Хозяйка посмотрела на Каштан острыми, удивительно молодыми глазами и сказала, старательно подбирая слова:

— Нет, конкретно, да еще славянскую фамилию, я, конечно, не помню, но… — Она остановилась, и Дора Георгиевна поняла, что та пытается ухватить что-то в голове, внезапно промелькнувшее, поэтому тихо ждала. — Ну да! Он еще сказал, что у них фамилия, как зима в Канаде и в России! — вдруг неожиданно резко прозвучала фраза хозяйки.

— Что такое, как зима? — заволновалась Дора Георгиевна, понимая, как много сказано, и надеясь услышать еще что-то более приближенное к объекту.

— Не знаю! Хорошо еще, что это вспомнила, — она вздохнула, — потом пошли выплаты пострадавшим, и мы почти обанкротились! До сих пор я выплачиваю по кредитам! — Она многозначительно посмотрела на Каштан.

Дора Георгиевна открыла сумочку и вытащила все, что было у нее из валюты. Пересчитала и протянула, отложив в сторону дорожные чеки Госбанка СССР[264].