Французский обиняк

— Это мне? Какая роскошь! Такие шубы у нас не шьют! Откуда это?

— Все для тебя, милая!

— Твоей зарплаты за год не хватит купить такую вещь! Откуда деньги?

— Не беспокойся, мои друзья привозят мне иногда для тебя.

— А для жены?

— Да ей и московского бомонда хватает!

— А что это за друзья такие у тебя? Они что, отрезают тебе от контрактов в виде шубы или того ларца с косметикой? Это же стоит неимоверные деньги! Слушай, колись, откуда у тебя все это?

— Нет, давай выпьем! За нас!

Оператор повернулся к Быстрову и сказал:

— Товарищ полковник! Вы все получите в расшифровке! Что вам мерзнуть и слушать этот базар!

— Нет, мне надо услышать настроение, эмоции, сущность! А что листы бумаги с диалогами!

— Ну, как хотите!

Промерзнув основательно, на третий день Быстров услышал очень странный диалог, который расценил как первое подтверждение деятельности Вьюгина.

Помощник прочитал диалог и вскинул глаза на Павла Семеновича.

— Ну и что! Это ничего не доказывает!

— Как не доказывает! — огорченно воскликнул Быстров. — Подруга Вьюгина открытым текстом спрашивает, вот смотрите!

«Ты же помнишь этот случай, когда я зашла к тебе в кабинет на перерыве! Ты стоял спиной к двери, наклонившись над столом. Когда я вошла, ты сразу же дернулся, выпрямился, как-то растерянно или испуганно повернулся ко мне, а в руке болталась иголка с ниткой! Я тогда спросила: «У тебя что, пуговица оторвалась?», а ты ответил: «Нет, болтается, хотел прихватить, чтобы не потерять!» — Помнишь?».

«Да, я хорошо помню!»

«Так никакой пуговицы у тебя не было! А было что-то в кулаке, откуда болталась нитка с иголкой!»

«Ну и что с того!»

«Тогда было не то, в чем ты пытался меня уверить! Было что-то другое!»

«Ну, вот еще! Глупости! Была пуговица, которую я прихватил!»

«Врешь! Не было!»

Быстров внимательно смотрел за выражением лица помощника, а тот читал диалог и не мог понять, почему такой опытный контрразведчик заострил свое внимание и пытается указать на какую-то пуговицу.

— Нет, Павел Семенович! Это не доказательство, это, вообще, даже ничего!

Быстров засопел и положил на стол экспертизу на бланке научно-исследовательской лаборатории, где приводились данные об использовании в практике разведывательного сообщества Северной Америки специального фотоаппарта, который умещается в зажатом кулаке, а фокусное расстояние до снимаемого объекта определяется ниткой с иголкой.

— Как вам это? — спросил Павел Семенович, когда помощник прочитал экспертизу. — Нет, вы посмотрите, чего удумали, черти! Фотоаппарат, от которого свисает нитка с иголкой. Иголка кладется на бумагу для пересъемки, нитка внатяг, значит фокусное расстояние соблюдено, и все дела. Чуть что, камера в кулаке, а на руках иголка с ниткой, дескать, пуговица отлетает. Ну, прямо-таки как у нас в диалоге Вьюгина со своей любовницей. Та тоже обратила внимание на один эпизод, когда зашла к нему в кабинет, а он, повернувшись к ней, держал в руке иголку с ниткой. Здорово! Мастаки!

— Да уж! Ничего здорового нет! — ответил неопределенно тот и отложил бумагу к себе. — Доложусь с фактическим подтверждением, но все равно, это пока еще косвенные дела!

Протянул руку за листами с диалогами прослушки, взял и еще раз, наверное, в сотый раз, пробежал глазами.

— Хотя есть свидетель!

— Хорошо! Будем продолжать собирать факты! Могу быть свободен?

— Вы снова на прослушку?

— Да, мерзнем мы там. Будет еще доказательство! Я не считаю, что подарок такой дорогой шубы стоит того! Вот посмотрите, она в ней идет на службу на следующий день. В разговорах с коллегами сообщила, что это подарок от дяди из Ленинграда, капитана дальнего плавания. Мы проверили. Ее дядя по матери действительно капитан, много плавает по всему свету. Подарить такую шубу в его силе. Мы проверим эти исходные данные там, по месту жительства и на работе.

— Хорошо, Павел Семенович! Понимаю ее! Не хочет она признаваться и выдавать своего любовника. Ну, а что еще?

— Упоминание о тумбочке в архиве, на которой у них происходит совокупление. Значит, он там часто бывает и совершенно один, без сопровождения контролера. Там настолько привыкли к его посещениям, что принимают за своего. Он свободно достает любую, даже самую секретную информацию.

Прослушивание и видеонаблюдение продолжились, и теперь Быстров, после подробностей о его творчестве для политбюро, придирчиво и скрупулезно анализировал каждое слово, каждый жест, чтобы зацепиться и получить доказательства измены.

Вьюгин, услышав вскрик и неразборчивые слова Алены, выглянул из кухни, где варил кофе.

— Ты чего говоришь?

— Я говорю, кот какой-то дикий! Царапается и шипит! Смотри, как полоснул лапой! — Она подняла руку, на внутренней части предплечья, наливаясь красным цветом, ярко выделялись три глубокие царапины от когтей.

— Я скажу, чтобы Елизаров его пристрелил!

— Не надо! Может быть, это и не его кот! Он тут путается! — серьезно сказала Алена, делая неопределенный жест рукой с царапинами.

Марк внезапно остановился и внимательно посмотрел на Алену, до него дошли слова, брошенные вскользь.

— Ты хочешь сказать, что это чужой кот?