Французский обиняк

Елизаров протянул ключи в широкую ладонь помощника, поднял глаза и тихо спросил, стараясь унять дрожь в голосе:

— А куда меня заслать собираетесь?

— Съездишь на поезде во Владивосток, там будет поручение по одному дельцу, на месте проведете задержание, и вернешься с предателем. Сделаешь все, как надо, получишь благодарность, да слух пойдет как о боевом сотруднике. Может, даже подраним тебя маленько!

— Ой, нет! Не надо подранивать! — испуганно, молитвенно прижав ладошку к ладошке, забормотал проходчик.

— Все, закончили! — жестко сказал помощник, повернулся и вышел, оставив Елизарова прикидывать способы выйти с честью из создавшегося положения.

— Вот это я понимаю! — восторженно сказал Быстров, когда помощник, вызвав его к себе, передал связку ключей от квартиры Елизарова. — Теперь мы его быстро стреножим. Он проколется там, что-то появится, он…

Помощник перебил его, примирительно сделав ладонью знак:

— Он размякнет там, на квартире, со своей шалашовкой[268] и обязательно проколется. Вот и давайте готовьте полный комплекс наблюдения. Мы получили недавно японские приборы по системе телевизионного наблюдения, они не шумят, как кинокамеры, их можно использовать тихо. Я дам распоряжение предоставить их в ваше пользование.

Быстров радостно вскинулся от такого предложения и начал складывать бумаги в папку. Он готовился снова и снова говорить, как он называл, порожняком, или впустую, а тут на тебе! Такой царский подарок!

— Идите, Павел Семенович, и готовьте все по высшему разряду! Сегодня надо оборудовать, а завтра я подпишу приказ о командировке нашего прохиндея во Владивосток. Пусть покатается, а мы тут поработаем.

К вечеру техническая группа закончила установку аппаратуры, и Быстров скорым шагом прошел к помощнику.

— Все готово. Группа наблюдения еще не оформлена, я думаю, взять только техника под подпиской о неразглашении, а смотреть мы будем с Женей. Боюсь, может разлететься! Не надо, чтобы лишние люди болтались в операции.

— А выдержите вдвоем? Нужно круглосуточно вести его! — Помощник задумчиво посмотрел на Быстрова.

— Выдержим и сделаем все честь по чести.

Помощник отпустил Быстрова, положил ключи в пакет и вызвал дежурного офицера.

— Отнесите вот этот пакет и вот этот приказ Елизарову. Он подпишет, что ознакомился, и вы сразу же ко мне.

Дежурный вернулся через пять минут с какой-то странной усмешкой, которую и не пытался прятать.

— Что там? — спросил помощник.

— Мандражирует этот Елизаров. Трясется весь! — дежурный хотел было добавить, что почувствовал запах алкоголя, но решил не усугублять.

— Хорошо! Молодец! — отпустил его помощник, думая, что капкан заложил. Набрал номер Быстрова:

— Павел Семенович, приступайте!

Быстров к вечеру получил от техников сообщение, что все готово в квартире. Технический автобус закатили в небольшой тупичок у дома Елизарова.

— Хорошо! — сказал Павел Семенович, услышав о готовности средств наблюдения и прослушивания. — Я скоро буду лично! — Быстров сказал это в утвердительной форме, отчего капитан технической службы начал было отговаривать:

— Ну, это необязательно. Вы же будете получать полные расшифровки!

— Да, кто знает, вдруг что-нибудь проскочит, и надо будет оперативно реагировать!

В автобусе от научно-технического центра было все, не было только отопления, и в первый же день Павел Семенович продрог до костей. Он еще удивился, когда поднялся по ступенькам и увидел двух специалистов в полушубках и валенках.

— Вы с Северного полюса? — попытался было шуткой прояснить непонятную ситуацию.

— Товарищ полковник, сами все поймете! — уклончиво ответил один, а другой чему-то тихо улыбнулся.

Через два часа у Павла Семеновича зуб на зуб не попадал.

— А что же с отоплением?

— Нельзя, наводку поимеем! — выразительно щелкнув себя по кадыку, ответил один из них, а кто именно, Быстров и не понимал от холода.

— На водку я и сам могу добавить! — отозвался Быстров, понимая, что здесь главную ноту задают спецы.

На следующий день он и сам пришел с большой сумкой, откуда достал зимний комбинезон, шапку-ушанку и войлочные бурки. Теперь было комфортно, и Быстров блаженно улыбнулся.

— У нас проникновение в помещение. Слышите? — тихо сказал оператор.

Быстров надел на голову наушники-телефоны и услышал шаги и какие-то хлопки. На его недоуменный взгляд оператор сделал выразительный жест, и Павел Семенович понял, что открывали шампанское.

— Ну вот, детка, мы здесь можем пока пожить! — раздался голос, и Быстров тут же вспомнил встречу у своего кабинета с Вьюгиным.

— Да, это все хорошо, жаль, что только коротко! — ответил женский голос.

— Что коротко?

— Счастье короткое, на неделю, а потом опять столик в архиве, откидные сиденья в машине и, как апофеоз, подоконник в подъезде.

— Ну, что ты, зачем ты так! Нельзя начинать праздник с похорон!

— Где ты видишь праздники, у нас каждый день только похороны. Уж моя-то жизнь давно превратилась в скорбную процессию…

— Замолчи! Посмотри лучше, что я тебе принес!

Раздались звуки развертываемого свертка или пакета, потом этот же голос взвизгнул: