Французский обиняк

Март 1981 года. Москва. СССР. Вьюгин вспомнил последние слова, которые сказал ему тогда, в апреле 1970 года, Фажон, и вздохнул, подумав, как давно все это было! Окружающий мир за десять лет его жизни превратился в застывшую глыбу, которая все сильнее и сильнее давила на него.

Звякнул телефон внутреннего коммутатора:

— Товарищ Вьюгин? — раздался в телефоне голос.

— Совершенно точно.

— Это из спецлаборатории, мы подготовили напиток. Отправляю к вам! В ампуле антидот для вас. Примите не позднее чем за час до употребления.

Марк улыбнулся и потер ладонью лоб, подумал, может, напрасно вытащил эту тему у начальника, ну, наговорят на запись всего, потом сиди, разбирайся по расшифровкам с магнитофона! По делу будет мало, больше фривольностей! Нет, лучше отказаться от этого напитка.

Вскоре в дверь кабинета постучали — и появился прапорщик, который достал из портфеля опечатанный пакет. Марк расписался и, не вскрывая, положил в сейф. Набрал номер начальника:

— Получил материал из лаборатории! Может быть, пока не будем их форсировать? Кто знает, какая реакция последует.

В трубке образовалось молчание с характерным для начальника легким сопением, потом наконец возник голос:

— Это вы из-за «сбруи» хотите дать задний ход?

— Да нет же! Ну, кто знает, что на следующий день они себе вообразят, а может, кто-нибудь будет вести контрзапись, а потом прослушает, и будет скандал. Обратятся к медицине, сделают анализ крови. Разразится непредвиденный скандал! Травят промышленников, приехавших с добрыми намерениями!

После долгого молчания начальник, в трубке было хорошо слышно, выпустил мелкими порциями выдох, что он всегда делал в минуты раздумий, и сказал:

— Может быть, вы и правы! Давайте отложим эту спецоперацию. Я еще даже не докладывал о ней! — И внушительно добавил, компенсируя откат от запланированного: — Они ведь скоро сворачиваются и уезжают, нам остается мало времени для последующей работы, если что-то возникнет.

— Значит, отменяем?

— Отменяем. Посылку не вскрывали? Вот в таком виде и верните в лабораторию.

Вьюгин положил трубку, облегченно вздохнул, сложил все бумаги со стола в сейф, запер и поехал домой.

Март 1981 года. Москва. СССР. «Экспоцентр». На следующий день, как и предполагал Вьюгин, с утра началось обсуждение контракта с заводом «Механические прессы», от которого ближе к обеду разболелась голова. Фишман и Элюар отказались идти обедать, спешно переписывая отдельные пункты договора, а Фрост и Вьюгин прошли через зал приемов и спустились в небольшое кафе.

— Что будете? — спросил Вьюгин у Фроста.

— То же, что и вы! — Фрост, как заметил Вьюгин, был как-то напряжен.

— Устали? — небрежно бросил Марк, просматривая меню.

— Есть немного! Утомительно работать через переводчиков, да еще с представителями завода. Даже обсуждение бытовых условий для работы приемщиков с нашей стороны заняли у нас почти три часа!

— Да, это трудно, особенно, если учесть, что им нечего было предложить! — Марк улыбнулся, сделал заказ официантке, открыл бутылку «Боржоми» и налил себе и Фросту.

— Мне помнится, вы мимоходом упомянули, что работали в Париже представителем экспортной фирмы? — отвлеченно, слегка небрежно, спросил Фрост.

— Да, признаюсь чистосердечно! Было дело. Работал! — отозвался Марк и подумал, ну вот, начинается!

— Кого помните по работе там?

— Был у меня близкий знакомый, много времени вместе проводили! Он в маркетинговом отделе фирмы «Томпсон» работал! Даниель Фажон, кажется! — наконец-то Вьюгин мог мотивированно назвать того, к кому у него лежало написанное письмо.

— О, так я хорошо знаю его! — с нескрываемым удовольствием проговорил Фрост.

— Вот даже как! — с неподдельным изумлением воскликнул Вьюгин.

— Да, мы же сотрудничаем с этим гигантом, «Томпсон», и не раз пересекались. — Фрост улыбнулся Вьюгину. — Могу передать ему привет от вас.

— Да что привет! Я напишу ему письмо. Это будет лучше. А вы сможете передать? Или так, привет на словах? — начал колебаться в своем выборе Марк.

— Передам! Будьте уверены, в самые руки и передам! Сегодня, сейчас сможете написать?

Вьюгин на некоторое мгновение как бы замер в нерешительности, потом махнул рукой:

— Напишу! Сегодня же, вот, сейчас перекусим, и я катану ему письмецо! После обеда они поднялись в малый конференц-зал. Фрост, как подметил Вьюгин, только в коридоре задал вопрос, который заранее подготовил, домашняя, так сказать, заготовка:

— Вы подписывать письмо будете какой фамилией?

— Вы о чем? — весело спросил Вьюгин, напрягаясь, он понял, чего хочет получить помимо письма этот матерый специалист из DST.

— Ну, как же, сейчас вы Соловьев, а во Франции были под фамилией Солодовников! У вас что, две фамилии? Или служба?