Французский обиняк

— Это как раз то самое, что необходимо! Вы сможете! Так, как вас характеризовала Дора Георгиевна Каштан и какое мнение высказал ваш генерал, что я не сомневаюсь в вас. Дормидонт Хромов из Большого парткома также дает самые лучшие отзывы. А его слово стоит многих слов. Поддержка будет, да еще какая!

Быстров засопел и начал приглаживать волосы на голове от затылка ко лбу. Потом резко отдернул руку и сказал, глядя в пространство:

— Если бы мы работали по этому делу вдвоем с Каштан, было бы под девяносто процентов успеха в раскрытии этой сволочи! Но где она сейчас?

Помощник, уловив движение на лице председателя, небрежно сказал:

— Да она тут, недалеко! В городе!

Быстров опешил, что угодно мог предположить, любую страну, но то, что она в Москве, было удивительно и неожиданно.

— Могу я просить, чтобы мы работали вдвоем?

— А что, самостоятельно, с такой поддержкой не годится?

— Еще как годится! Но только оказывать поддержку в таком катастрофически сложном мероприятии! А вот Дора Георгиевна сможет поднять эту тему, я только в помощники к ней гожусь!

— Да будет вам себя принижать! Вы вон как лихо рассекретили группу полковника Каштан в Краевом центре, да и всю нашу сверхделикатную и глубоко законспирированную операцию накрыли![139]

Быстров стремительно поднял глаза на помощника, но промолчал.

— Не скажете нам, Павел Семенович, как дошли до всего этого понимания?

Быстров сосредоточенно обсмотрел всех быстрым взглядом и выпрямился на стуле со словами:

— Прошу извинить! Не хочу отнимать ваше время! А что еще можно сказать про этого предателя? Ну, вот из этой, вашей аналитической записки? — Он кивнул на прошитую пачку бумаг, где смог мимоходом в процессе разговора увидеть название. — Вы же не дадите мне прочесть?

— Отчего же не дадим! Дадим, еще как дадим! — с этими словами помощник, получив разрешение Андропова, который молча легко кивнул, вытащил в два пальца толщиной сшитые и опечатанные листы. — Павел Семенович, только не сочтите за труд, вот здесь расписаться за совсекретный документ. Поставьте число, год, месяц и время получения от меня. Ставьте свою фамилию и должность.

— Так я же до сих пор и не знаю свою должность! — обескураженно сказал Павел Семенович, только сейчас осознав, что не знает своего положения в аппарате.

— Советник управления делами КГБ. Вас устроит? — Помощник виновато глянул на председателя, показывая, что понимает свою промашку.

— Есть! Советник так советник! — Быстров расписался на пришитом листке аналитической записки и на сопроводиловке, положил в свой допотопный, истертый портфель с двумя замками. — Так я не понял в отношении Каштан?

— Забирайте! Приказом вас и ее направляем в управление делами КГБ в качестве советников-консультантов направлений! Так будет всем спокойнее. Ваш кабинет будет рядом, это бывшая совещательная комната.

Павел Семенович равнодушно кивнул и снова спросил:

— Так, а что там насчет адреса Каштан? Или вы сами ее вызовите?

— Нет, поедете к ней лично и, не посвящая в суть, постарайтесь получить ее согласие. О вашем задании имеете право сообщить только после получения ее полного согласия.

— Юрий Владимирович! — помощник обратился к молчавшему председателю. — Если у вас нет вопросов, остальное мы договорим у меня.

Андропов, словно что-то взвешивая у себя в мыслях, посидел с минуту молча, потом, повернувшись только к Быстрову, сказал:

— Это задание остается до его полного выполнения. Грядут перемены, и меня может заменить кто-то еще, но я буду постоянно курировать этот вопрос. По завершении отчет приму только лично! Можете быть свободны! — Юрий Владимирович слабо взмахнул рукой и склонился над письменным столом, повторяя про себя: «Можете быть свободны!»

С такими же словами его проводил из кабинета Леонид Ильич Брежнев, когда Андропов прибыл тремя днями ранее на еженедельный доклад к первому лицу государства. Может быть, разговор такого накала и не состоялся, если бы он смог ответить генсеку, что все в порядке, утечки больше не существует, но так сказать он не мог. Хлестало из дыры так, что свистело.

Август 1981 года. Москва. КГБ СССР. В кабинете, который отвели для группы Быстрова, было просторно и светло от четырех окон, выходившись на площадь. Помощник, не спрашивая впечатления, сразу же присел за круг лый стол, стоящий в углу, и пригласил Павла Семеновича.

— Поедете в нашу школу, там Дора Георгиевна читает курс лекций. Вроде даже, как я слышал, пишет диссертацию! Сам понимаю, что вам с ней будет легче, но вот захочет ли сама, это вопрос! Уговаривать, убеждать будете сами!

— Да, мне бы направление туда, ведь не пустят!

— Вы сегодня получите такой мандат, что сможете попасть куда угодно!

— Вот как! — изумился Быстров, потом, словно спохватившись, спросил: — А что имел в виду председатель? Ну, его последние слова?

— Грядут перемены! — уклончиво ответил помощник, потом нравоучительно добавил: — Это в порядке вещей, естественно! Но на вашем задании не отразится!

— Ах вот оно что! — протянул Быстров, хотя ничего и не понял.