Французско-хорватская дипломатия (СИ)

— Чего хочет женщина, того хочет Бог{?}[Французская пословица, которая встречается в романе “Мопрa” французской писательницы Жорж Санд. ]. — Андрей достал из пакета, который всё это время держал в руках, бутылку красного вина Dingač {?}[Самое известное хорватское красное вино из сорта винограда Плавац мали.].

Марин с долей скептицизма взглянула на бутылку, этикетка которой была на совершенно незнакомом ей — хорватском — языке, но всё же одобрительно кивнула. А Андрей самодовольно усмехнулся, будто ничего, кроме согласия от неё и не ждал.

— Возьмите бокалы из серванта. — Он послушно открыл дверцы, но не обнаружив там желаемого, вопросительно взглянул на Марин. — Просмотрите в верхнем ящике комода. — И вновь ничего. — Тогда в нижнем. — Андрей краем глаза уловил лёгкую улыбку, что на миг изогнула тонкие губы Марин, когда и там не оказалось бокалов. Ему захотелось задержать эту улыбку на её лице, что было так же невозможно, как и поймать в ладони солнечного зайчика.

— Вы как юрист ведь должны знать, что это называется использованием рабского труда, и с юридической точки зрения является нарушением прав человека, — уточнил Андрей, чуть запыхавшись и привалившись бедром к столу.

— Зарядка полезна для здоровья, месье премьер-министр, — приторно-ласково произнесла Марин и достала бокалы из тумбочки в своём столе.

— Dobro vino i lijepa žena to su dva najljepša otrova…{?}[Хорошее вино и красивая женщина — два лучших яда (хорватская пословица).] — усмехнулся Андрей, едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза.

Марин подчёркнуто-официально улыбнулась, пряча за приветливым фасадом вскипающую волну раздражения от того, что ни слова не поняла из его последней фразы. Она жестом руки пригласила Андрея сесть напротив и протянула ему штопор. Хрустальные бокалы приятной тяжестью легли в ладони. Они сделали по глотку, чувствуя горько-терпкий, обволакивающий вкус вина, в букете которого чувствовались нотки ежевики, черешни, перца и специй. Андрей смотрел на Марин и ловил ответный взгляд, такой же прямой и открытый. Они словно перебрасывались саркастическими репликами, при этом не произнося ни слова, зарабатывали баллы в их негласной борьбе за первенство.

— Я переживал за вас на прошедших выборах, — нарушив тишину, произнёс Андрей, а Марин буквально передёрнуло. Словно он грязными пальцами полез в кровоточащую рану, расковыривая её ещё сильнее.

— Сочувствую, — каким-то совсем несочувствующим тоном ответила Марин — коротко и хлёстко, словно метнула в него острый нож.

— Мне искренне жаль, что вы проиграли. — Андрей смотрел на неё до краёв наполненным сожалением взглядом, сцепив пальцы в замок.

— Но это не помешало вам одним из первых поздравить вновь избранного президента. — Она произнесла это не как упрёк, лишь констатировала факт.

— Вы ведь сами всё понимаете… — Андрей развёл руками. — Для ЕС сотрудничество с ним наиболее выгодно. Из вас двоих он…

— Меньшее зло, — продолжила Марин, повторив фразу, которую за последнее время слышала сотни раз. — Но лично у меня не было возможности разглядеть в нём человека. Он явился на дебаты с чувством полного владения ситуацией и с хамоватой ухмылкой, какой обычно одаривают заведомо проигравших.

— Он так низко пал в ваших глазах? — полюбопытствовал Андрей.

— В моих глазах он даже не поднимался, — фыркнула она, не удержавшись от шпильки в адрес президента. — Он манипулятивный циник и позёр с пробелами в графах “честь” и “совесть”. Некачественная подделка, неудачный косплей на президента. И не только он, там в ЕС все такие. — Она обожгла Андрея взглядом, и если бы из него можно было сцедить яд, его бы хватило, чтобы отравить половину населения Хорватии.

Её слова задели Андрея, но огрызаться немедленным ответом он не спешил. Напротив, постарался выглядеть невозмутимым.

— По поводу вас наши с ним мнения кардинально расходятся. Просто для одних можно быть занозой в заднице, а для других — в сердце. А своими хлёсткими, как розги, словами можно оставить рубцы. У кого-то на самолюбии, а у кого-то — на душе. — Андрей говорил совершенно искренне. Эта женщина помимо воли въелась в его мысли как пятно от пролитого на белую рубашку красного вина. — Так что мы с ним не такие уж и одинаковые.

— Ещё несколько глотков, и в вас пробудится когда-то уснувший летаргическим сном Вольтер, — попыталась отшутиться Марин. Сейчас её разглядывали с интересом и — она прекрасно умела распознавать эмоции — даже с некоторой заинтересованностью. И пока она не поняла, что думает по этому поводу.

Андрей усмехнулся, относясь с некоторым сомнением в своей компетентности в качестве философа.

— У вас есть планы на вечер? С кем вы собираетесь его провести? — Взгляд Андрея, который периодически плавно блуждал по кабинету и тщательно изучал интерьер, сейчас был полностью сосредоточен на Марин.

— С ней. — Марин кивнула в сторону початой бутылки вина.

— Может, составите мне компанию в прогулке по городу? — предложил Андрей, осознавая, что ещё никогда не гулял по дождливому Парижу. — И я увижу этот город вашими глазами.