Французское искусство жить не напрягаясь

А теперь давайте перейдем на темную сторону. Я предлагаю вам принять положение скульптуры Микеланджело. Сядьте. Ноги, сжатые вместе, поверните в одну сторону, а верхнюю часть туловища – в другую. Наклонитесь вперед, будто собираетесь что-то поднять. Одну руку согните и прижмите к телу, а другую заведите за голову. Если вы можете посмотреть в зеркало, не поворачиваясь дальше, то увидите, что ваша поза выражает как чрезвычайную силу, так и «странное чувство усилий и мучений». Перпендикуляр «проходит не вдоль одной ноги, а между ними: таким образом, две ноги удерживают туловище, а это и есть усилие». Вместо четырех плоскостей теперь только две: одна отвечает за верхнюю часть тела, другая (направленная в противоположную сторону) – за нижнюю.

Это придает позе ощущение как грубой силы, так и скованности и создает поразительный контраст со спокойствием древности. Обе ноги согнуты, но они, похоже, не отдыхают, а работают. Концентрация усилий прижимает ноги друг к другу, а руки – к телу и голове. Так исчезает пространство между конечностями и туловищем. Нет ни одного из промежутков, облегчавших греческую скульптуру, руки и ноги которой располагались свободно: статуи Микеланджело созданы единым блоком.

Кроме того, ваша поза напоминает букву S, что характерно для всех средневековых статуй. В ней читаются напряжение и печаль, она выражает страдание и зачастую недовольство жизнью. Такая фигура – «это и сидящая Богородица, склонившаяся к Младенцу, и распятый Христос с согнутыми ногами и торсом, наклоненным к человечеству, чьи грехи должны искупить Его страдания, и Mater dolorosa над телом Сына». Из-за того, что туловище выгнуто вперед (в то время как в классическом искусстве оно было бы отведено назад), образуются очень резкие, акцентированные тени во впадинах груди и под ногами. «Если коротко, то самый могущественный гений современности прославлял эпоху теней, в то время как древние воспевали эпоху света, – объясняет Роден. – Статуи Микеланджело выражают болезненное замыкание существа на себе, его тревожную энергию, волю к действию без надежды на успех и, наконец, запредельные страдания, вызванные несбыточными стремлениями». Микеланджело, измученный меланхолией, – последний и величайший готический художник. Его любимые темы – те, которые обозначил Роден: «глубина человеческой души, святость усилия и страдания». В статуях итальянского мастера, замечает Роден, есть «строгое величие». И тут же добавляет: «Но презрение Микеланджело к жизни я одобрить не могу. Лично я постоянно стараюсь сделать мое видение природы более спокойным. Мы должны всегда стремиться к безмятежности, ведь наш христианский страх непостижимого никуда не денется». Роден явно предпочитает жизнерадостный гений греческого искусства измученному гению Микеланджело.

Скульптору можно доверять: нет ничего важнее положения тела. Вы пойдете навстречу жизни или прочь от нее? Все зависит от того, с чего вы начинаете – с грации или с усилия. Если хотите увидеть комбинацию того и другого, взгляните на Венеру Милосскую, которую Роден называет «чудом из чудес»:

Изысканный ритм, но также и задумчивость, поскольку здесь уже нет выпуклой формы – напротив, туловище богини слегка наклонено вперед, как в христианской скульптуре. Но ни тревоги, ни мучений здесь нет. На этот шедевр мастера вдохновило лучшее, что было в античном искусстве: чувственность, контролируемая сдержанностью, и любовь к жизни, управляемая разумом.