Французское наследство

– У меня, кстати, есть смокинг. Вполне годится для такого случая, – услышала она, незаметно выдохнула и взглянула в окно.

– А куда мы, собственно, едем?

– Позвонил профессор Симонов. У него есть новости.

– Тебе? А почему не мне?

– Я внушаю ему больше доверия, – отрезал Савва и развернулся на перекрестке.

Ну вот! Не успела она представить Бехтерева в роли жениха, как он тут же заткнул ее за пояс.

Княгиня Засекина

Симонов встретил их в коридоре и сразу огорошил:

– Месье Себастьян Арно прислал мне документы по Засекиной, да и я накопал кое-что.

Пока Яна переваривала то обстоятельство, что все – и звонки, и документы – проносятся мимо ее рта, Симонов привел их не в аудиторию, где они встречались в прошлый раз, а в небольшой кабинет.

– Тут безопаснее. В смысле, сюда студенты не вваливаются толпой, а, по крайней мере, стучатся. Впрочем, не гарантирую. Сессия, сами понимаете. Народ во фрустрации, поэтому неадекватен.

Он включил компьютер и потер руки.

«Предвкушает», – догадался Савва и устроился рядом с Яной на узком диванчике.

– Хотите посмотреть на вашу княгиню? Вот она. Собственной персоной.

Андрей Леонидович развернул экран компьютера. Яна так и впилась глазами в изображение.

Екатерина Павловна Засекина была изображена в полный рост. Небрежно облокотившись на увитые цветами перила открытой террасы, она с лукавой улыбкой смотрела на Яну, словно говоря:

«Ну что? Какова?»

Модное платье-шемиз не позволяло оценить красоту талии и бедер, зато грудь, плечи и шея были великолепны. Нежное лицо с огромными голубыми глазами, капризно изогнутая бровь и уложенные замысловатыми буклями белокурые волосы.

Яна долго не могла оторвать взгляда.

– Теперь понятно, почему княгиня блистала при дворе Александра Первого, – наконец произнесла она. – На диво хороша.

– А это, заметьте, всегда ценилось даже без всякой родословной.

– Другими словами, нет ничего удивительного, что Талейран ею увлекся.

– После знакомства с присланными господином Арно документами я в этом не сомневаюсь. Засекина была близка не только с Талейраном – она вообще славилась любвеобильностью, но с ним княгиню связывали особые отношения. Я бы даже сказал, что она имела на Шарля Мориса влияние. Правда, пока неизвестно, какого рода, на чем это зиждилось.

– А предположения есть?

– Не стану выдвигать гипотезы. Оно могло иметь политические основания или же… просто любовь. В конце концов, она была матерью его сына.

– То есть ребенок точно был?

– Совершенно точно! Абсолютно! Теперь в этом не может быть никаких сомнений! Как и в том, что Екатерина Засекина получила от месье Талейрана документ, означающий признание родства!

Профессор просто светился от радости.

– А что за документ Талейран мог вручить княгине? Как выглядит это «признание родства»? – произнес Савва, с удивлением наблюдая, как преобразилось аскетичное лицо Андрея Леонидовича.

– Уверен, что документ носил официальный характер. Обычно такие скреплялись гербовой печатью.

– На красном сургуче? – спросила Яна и сглотнула слюну, потому что в горле вдруг стало сухо и колко.

– Совершенно верно. То есть документ был деловым. Иным Засекина не удовлетворилась бы. А кроме того – вы были правы, – он должен был оставить ей то, что имело бы такое же значение, как и документ, в случае его утраты. Что-то, на чем был бы герб Перигоров. Скорей всего, драгоценность. Украшение. Фамильное, всем известное, которое нельзя было бы подвергнуть сомнению. Не знаю точно, но уверен: княгиня получила весомые доказательства права своего сына на наследство Талейрана, которые вы теперь пытаетесь найти. И не только вы, к сожалению.

– Мы помним, – сообщил Бехтерев. – Но вы обещали высказать свои предположения о месте нахождения этих доказательств.

Симонов-старший оживился:

– Да, друзья мои. Я готов и даже жажду. Уверен: доказательства сохранились. И находятся не так далеко, как можно было подумать.

Яна невольно стиснула руку Бехтерева. Тот успокаивающе улыбнулся.

Профессор уселся поглубже в кресло и сложил руки на животе. Яна поняла, что ему в самом деле есть что сказать, и навострила уши.

– Как вы уже знаете, княгиня покинула Францию, как теперь говорят, глубоко беременной. Было это в тысяча восемьсот девятом году. Где именно родился ребенок, выяснить не удалось, но это и не важно. Когда началась война с Наполеоном, Засекина находилась в имении своей дальней родственницы недалеко от Гжатска. Именно там она поселила мальчика, рожденного ею от Шарля Мориса. Вообще-то Засекина предпочитала жить в столице, но летом тайно отправлялась навестить сына, ну и отдохнуть. Родственница давно жила одна и ребенка, судя по всему, любила.

– Засекина скрывала сына?

– На момент рождения ребенка Екатерина Павловна уже пару лет как вдовствовала.

– Понятно, – кивнула Яна.

– Как известно, именно в сторону Гжатска Наполеон и двинулся. Хозяева имений поспешили покинуть насиженные места, но Засекина уезжать не торопилась.

– Надеялась, что Наполеон ее не тронет?