Читаем Фремлейский приход полностью

— С молочником в руках, или за пришивкою пуговицы к воротничку его рубашки. Но знаете, душа моя, он до сих пор не может простить мнe телячий бульйон. Он тогда очень ясно дал мнe почувствовать, что я лгунья. И точно, я в этом случаe не посовeстилась солгать.

— Он мнe сказал, что вы ангел.

— Боже милостивый!

— Да, ангел милосердия! И он прав; я рада своей болeзни, потому что через нее я сблизилась с вами.

— Да мы могли бы сблизиться с вами и без горячка.

— Нeт, не думаю. С тeх пор как я замужем, я не с кeм не сближалась, пока моя болeзн не привела вас сюда. без этого, мы бы никак не сблизились. Куда мнe знакомиться и сближаться!

— Но теперь, мистрисс Кролей, вы приeдете к нам в Фремлей, как только оправитесь? Вспомните, что вы мнe это обeщали.

— Вы меня заставили обeщать в такую минуту, когда я была так слаба, что не могла отказаться.

— И я заставлю вас сдержать слово. Милости просим и его, если ему угодно,— но вы во всяком случаe должны приeхать. Я и слышать ничего не хочу про старыя платья. Старыя платья точно также можно носить в Фремлеe как и в Гоггльстокe.

из всего этого можно заключить, что мистрисс Кролей и Люси очень сблизились в эти четыре недeли, как не могут не сблизиться двe женщины, прожившия с глазу на глаз столько времени, особливо когда одна из них больна, а другая за нею ухаживает.

Разговор их был прерван стуком колес. Дом стоял не на большой дорогe, так что проeзжающих бывало здeсь очень не много.

— Я увeрена, что это Фанни, сказала Люси, вставая с мeста.

Кажется, это не кабриолет, а карета парой, сказала мистрисс Кролей, руководствуясь утонченным слухом, свойственным болeзни.

— Да, карета, сказала Люси, подойдя к окну,— и она остановилась. Должно-быть, кто-нибудь из Фремле-Корта, я узнаю лакея.

И она невольно вспыхнула. "Уж не сам ли лорд Лофтон," подумала она, забывая в эту минуту, что лорд Лофтон не имел привычки разъезжать в тяжелой каретe с великаном лакеем. Несмотря на всю свою короткость с мистрисс Кролей, она ни слова не сказала ей о своих сердечных дeлах.

Карета остановилась и лакей сошел с козел, но изнутри никто не отдавал ему никаких приказаний.

— Он вeрно привез что-нибудь из Фремлея, сказала Люси, помышляя о сливках и подобных предметах, которыя, во время ея пребывания здeсь, не раз присылались из Фремле-Корта.— А каретe должно-быть приходилось кстати eхать в эту сторону.

Но вскорe загадка отчасти разъяснилась, хотя с другой стороны стала еще таинственнeе. Краснорукая дeвочка (та самая, которую мать сперва увела, испугавшись заразы, но которая теперь опять вступила в должность) вбeжала в комнату, совершенно перепуганная, и объявила, что мисс Робартс просят тотчас же выйдти к дамe сидящей в каретe.

— Вeроятно, это леди Лофтон, сказала мистрис Кролей.

Сердце у Люси так сильно дрогнуло, что она не в состоянии была выговорить слово. Зачeм леди Лофтон приeхала сюда в Гоггльсток? Зачeм она требует ее, Люси, к себe в карету? Не все ли уже кончено между ними? А теперь... Люси никак не могла сообразить, к чему должно было повести такое свидание. Впрочем, ей некогда было и соображать; в своем смущении, она дорого дала бы, чтобы как-нибудь отдалить страшную минуту; но краснорукая дeвочка никак не хотeла этого дозволить.

— Вас просят придти тотчас же, повторила она настойчиво.

Люси, не сказав ни слова, встала и вышла из комнаты. Она спустилась по лeстницe, прошла по узенькому корридору и по садовой тропинкe, твердым, ровным шагом, но в каком-то полуснe, почти сама не зная куда и зачeм она идет. Все ея хладнокровие, все ея самообладание исчезло вдруг. Она чувствовала, что не сможет говорить так как бы хотeла, она увeрена была наперед, что ей придется раскаиваться в своих словах и поступках, и не могла преодолeть свое смущение. Зачeм леди Лофтон потребовала ее к. себe? Она подощла к каретe; высокий лакей стоял у открытой дверцы; она ступила на подножку и сeла рядом с леди Лофтон, не понимая, не сознавая как она попала сюда.

Правду сказать, леди Лофтон находилась также в большом затруднении. Но обязанность начать разговор, очёвидно, лежала на ней, и потому, взяв Люси за руку, она сказала:

— Мисс Робартс, мой сын приeхал. Не знаю, извeстно ли вам это.

Она говорила тихим, кротким голосом, не совсeм похожим на ея обычный тон; но Люси была так смущена, что не могла этого замeтить.

— Нeт, я этого не знала, отвeчала она.

Фанни однако сообщила ей в своем письмe о возвращении лорда Лофтона, но в эту минуту все вылетeло из головы Люси.

— Да, он приeхал. Вы знаете, он был в Норвегии, на рыбной ловлe.

— Да, проговорила Люси.

— Вы вeрно еще помните, наш разговор в Фремлеe, в моей комнаткe на верху?

Бeдная Люси сказала, что помнить, дрожа всeм тeлом я терзаясь мыслью, что леди Лофтон не может этого не замeтить. Отчего тогда она нашла в себe такую смeлость, а теперь так страшно оробeла?

— Так видите ли, душа моя, все что я говорила вам тогда, говорила я с добрым намeрением. Вы, во всяком случаe, не станете осуждать меня за то, что я люблю своего сына больше всего на свeтe.

— О, нeт! отвeчала Люси.

Перейти на страницу:

Все книги серии Барсетширские хроники

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература