Френдзона

Она все еще плохо понимала, что происходит. Не могла сфокусировать на мне взгляд.

— Не знаю. Давно.

Я посмотрел на часы. Черт, уже почти два.

— Собирайся, пойдем обедать. — Я помог ей встать, придержал за талию. Она еле держалась на ногах. Живот по бокам твердый.

Что-то не так.

Я усадил ее в машину и повез в ближайшую кафешку. Не самый лучший вариант, конечно. Она терпеть не могла «Бургер Кинг», но выбирать не приходилось.

Мы сделали заказ в окошке экспресс-обслуживания и поехали на парковку. Я подал ей бургер и стал смотреть, как она ест. Опустошенная. Кожа землистого цвета.

— У тебя диабет? — уточнил я, продолжая изучать ее внешний вид.

— Нет, — буркнула она.

— Уверена?

— Уверена, — подтвердила она, медленно пережевывая картошку.

— А в семье есть диабетики? У родственников, я имею в виду?

— Я понимаю, что значит «в семье», — огрызнулась Кристен и стрельнула в меня взглядом. Я улыбнулся, радуясь, что сахар в крови повысился и теперь она просто голодная.

— Нет, диабетиков у нас нет. И у меня диабета нет.

Я воткнул трубочку в апельсиновый сок и передал ей.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что у меня нет времени на диабет, Джошуа.

Я хмыкнул. Конечно.

— Послушай, тебе обязательно надо сходить к врачу и сдать кровь на сахар. Раньше такое случалось?

Она помотала головой.

Я взглянул на ее живот. Майка, надетая под мою толстовку, сидела по фигуре. Насколько я мог судить, за последние несколько недель живот не увеличился. Даже наоборот, стал меньше. Могли ли за это время уменьшиться фибромы? Возможно, причиной всему снижение веса? Хотя вряд ли.

Если бы она позволила дотронуться до живота, то, может быть, моих медицинских знаний хватило бы, чтобы понять, в чем дело. Но Кристен никогда на это не согласится.

— Когда у тебя операция? — поинтересовался я.

Она попила.

— Должна была быть две недели назад.

— А теперь когда?

— Пока не знаю, — пожала она плечами. — Но точно не в ближайшее время. Восстановление займет от полутора до двух месяцев. За мной некому будет ухаживать…

— Я могу.

Она сжала губы.

— Я нужна Слоан.

Я откинулся на спинку и закрыл глаза. Надо было как-то заставить ее подумать о себе.

Связан ли сегодняшний приступ с ее диагнозом? Но инсулин вырабатывается поджелудочной железой. При чем здесь внутриматочные опухоли? Возможно, были скрытые симптомы, которые и привели к такому состоянию. Если бы она поела вовремя, то уровень сахара бы не упал. Раньше она всегда следила за питанием. И, возможно, никогда не доводила себя до такого.

— Со мной все хорошо, — заверила она.

Я открыл глаза.

— Нет, нехорошо. У тебя болезненный вид. Ты бледная. У тебя слабый пульс. Ты чуть не потеряла сознание. У тебя могли начаться судороги. А если бы в этот момент ты была за рулем?

Я чувствовал свою ответственность за нее. Она была моя. И я должен был о ней заботиться, но она никогда мне этого не позволит, черт бы ее побрал. Это противоречило всем законам природы. Так не должно быть. Мы любим друг друга, и я обязан ее поддержать.

Она взглянула на бургер.

— Джош, я просто устала, ладно? Каждую ночь я сплю в больнице со Слоан. Питаюсь черным кофе и тем, что придется. К тому же обострение ОКР…

— У тебя обсессивно-компульсивное расстройство? — Ничего удивительного, на самом деле. С самого первого дня я замечал у нее признаки этого заболевания. Одна из моих сестер страдала таким же недугом. Поэтому я мог с легкостью распознать ОКР.

— Обычно оно никак не проявляется, но в стрессовых ситуациях обостряется. — Она доела бургер и, казалось, с трудом смяла обертку. Затем откинулась на подголовник и закрыла глаза.

Кристен вконец измоталась как физически, так и эмоционально, пытаясь поддержать Слоан. А где же, черт возьми, все это время был я?

Я наплевал на нее.

Она бы ни за что не обратилась ко мне за помощью. Я прекрасно это знал, но почему-то целых три дня не появлялся в больнице, не думал о ней. Я бросил ее на произвол судьбы, оставил ее один на один со Слоан и семьей Брэндона и со всем этим горем.

Я должен был быть рядом. Может, тогда удалось бы быстрее решить вопрос с Брэндоном. Я бы мог ночевать со Слоан, чтобы Кристен отдохнула. Следил бы за ее питанием. Ну и что, что мы не разговаривали, от еды Кристен никогда не отказывалась.

Я виноват. Но и она виновата тоже. Если бы она позволила, я бы присматривал за ней. Мы бы присматривали друг за другом и никогда не дошли бы такого состояния.

Я протянул руку и коснулся ее пальцев. Они не дернулись. У нее просто не было сил противостоять мне. Она сжала мою руку, и по телу разлилось тепло от ее прикосновения.

— Поеду в больницу, — начал я. — Поговорю с его родителями и останусь сегодня со Слоан. А ты поезжай домой и поспи. А завтра сходи к врачу. Запишись на прием сегодня, потому что, скорее всего, перед анализом крови нельзя есть.

На меня смотрели уставшие, изможденные глаза. Она всегда была такой сильной. Страшно было видеть, как она угасала.

Во всем виновата любовь. Любовь к Слоан.

И, может быть, ко мне.