Фрида

– Я знаю одну типографию во Флоренции. Там никто не умеет читать, тем более по-английски. А продажей займусь сам.

В голосе Лоренцо звучали уверенность и вызов. Уловив его настроение, Фрида взволнованно захлопала в ладоши, и серебряные браслеты заскользили вверх и вниз по ее рукам, ослепляя блеском. Лоренцо вновь откинулся на изголовье, сотрясаясь от удушливого кашля и бессильно хлопая себя костлявыми руками по груди.

– Давай пить чай, – решительно сказала она. – А потом прочтешь мне новую главу «Леди Ч.», и мы вспомним все хорошее, а его было немало.

Поставив на поднос красный эмалированный чайник и две щербленые чашки с треснутыми блюдцами, Фрида услышала с улицы веселые голоса, и у нее екнуло сердце. Фрида вытянула шею. Да, Барби с Эльзой вернулись из Флоренции: под мышками зажаты покупки, завернутые в коричневую бумагу, на новых шляпах развеваются желтые ленты.

Она потянулась к верхней полке, где хранила свой лучший фарфор: чайный сервиз с золотой каймой, расписанный жимолостью, взяла две чашки с блюдцами и поставила на поднос. Посмотрев на разнокалиберную посуду, с трещинами, переливающуюся, с золотыми ободками, она впервые за долгое время ощутила настоящее удовольствие. Каждая чашка представляла какую-то грань ее самой. Несмотря ни на что, эти растерзанные кусочки ее личности ловили свет, сияли золотом, вились и расцветали, словно полевые цветы.

Фрида подумала, что всю свою жизнь долго и упорно боролась за право быть собой. Уехала из Меца, чтобы найти себя, а вместо этого превратилась в миссис Уикли, снежный цветок Эрнеста. Обрела себя с Отто и вновь потеряла, превратившись в миссис Лоуренс, в целую галерею вымышленных героинь, палимпсестов, родившихся в воображении Лоренцо. И скоро обнаружила, что, потеряв детей, осталась без жизненно важной части себя. И что такое она сама?

Ее «я» ускользало, не давалось в руки. Фрида знала: чтобы найти себя, нужна смелость. Лишь это открытие подарит свободу. А ее «я» всегда просачивалось сквозь пальцы, сменяясь очередной искаженной версией. Словно она прожила всю свою жизнь в зеркальном зале. Но теперь – в обществе дочерей, писем от Монти и Лоренцо, поглощенного своим самым смелым романом и усмиренного итальянским солнцем, разбивающимся о стены, – теперь она почувствовала высшее торжество бесконечности.

Она поставила на поднос маленькую баночку с диким розмарином, любуясь крошечными фиолетовыми цветочками и вдыхая насыщенный древесный аромат. Все эти незначительные мелочи – чашки на подносе, чтение Лоренцо, радость от возвращения девочек – огромное чудо жизни. Это и есть она сама.

Фрида распахнула окно. Розовый шар солнца, постепенно угасая, сонно опускался за край земли. Она помахала дочерям, и те помахали в ответ, высоко подняв свертки, как трофеи.

– Покажите, что купили во Флоренции! Правда, это самый чудесный город на свете?

Историческая справка

ФРИДА РАВАЛЬИ, В ДЕВИЧЕСТВЕ ФОН РИХТХОФЕН, ТАКЖЕ ИЗВЕСТНАЯ КАК ФРИДА ЛОУРЕНС И ФРИДА УИКЛИ

Фрида так и не смирилась с потерей детей. Она искала встреч с ними, несмотря на постановление суда, запрещающее любые контакты, пока каждый из детей не достигнет совершеннолетия. В возрасте двадцати одного года Монти, Эльза и Барби получили право возобновить с ней отношения. Все трое воспользовались этим правом.

Жизнь Фриды с Лоуренсом была подробно задокументирована ею и многими другими. Поженившись в тысяча девятьсот четырнадцатом году, они постоянно ездили по разным странам (добровольное изгнание, которое Лоуренс называл своим паломничеством) в поисках солнца и чистого воздуха, необходимых для его здоровья. Они часто ссорились, яростно и публично. По словам Лоуренса, способность Фриды дать отпор помогла ему написать многие произведения, которые сделали его знаменитым.

Во многих книгах Лоуренса присутствует особенная героиня, прообразом которой стала Фрида: Джоанна Кейли в «Мистер Полдень», Урсула Брангвен в «Радуге» и «Влюбленных женщинах», Танни Лилли в «Флейте Аарона», Гарриет Сальто в «Кенгуру», Кейт Лесли в «Пернатом змее» и леди Чаттерлей в «Любовнике леди Чаттерлей» (роман, который многие считают признанием в любви к Фриде). Как отмечал ее первый биограф Роберт Лукас, «ни один великий писатель не находился под столь сильным и постоянным влиянием женщины, как Лоуренс под влиянием Фриды фон Рихтхофен… И конечно, никогда еще ни одна женщина в интерпретации поэта не меняла столь радикально моральный климат своего времени». Фрида также сыграла важную роль в написании, редактировании и названии самых известных романов Лоуренса («Сыновья и любовники», «Радуга» и «Влюбленные женщины») и его самого известного романа «Любовник леди Чаттерлей».