Фронда. Блеск и ничтожество советской интеллигенции

«Отвратительно, что “ждут указаний” для продолжения жизни духа. Сейчас всё духовное выключили, как электричество в пустой комнате. Мы живем без литературы, без искусства, без цели… Можно закрыть все газеты, журналы, издательства, музеи, театры, кино, оставив какой-нибудь информационный бюллетень и телевизор, чтобы рабы не слонялись без дела, гремя цепями. И, конечно, должна быть водка, много дешевой водки. Она не замедлила появиться, и благодарный народ нарек ее “андроповкой”» (55).

Но – есть время разбрасывать пробки, и есть время собирать бутылки. Еще немного – и началась перестройка. С чего началась? Правильно: с резкого и насильственного сокращения торговли спиртным. Бессмысленная компания, окончательно подорвавшая бюджет страны и легитимность строя, изнурительная борьба с собственным народом, которая полностью обнажила лживость и двуличность официальной идеологии. Ю. Нагибин продолжает свои мрачные наблюдения: «…грязное шутовство, именуемое “борьбой с алкоголизмом”. Интересно наблюдать, как спускается в песок это важнейшее для страны дело. Оказывается, всему виной бокал шампанского. О пьянстве, страшном, черном, беспробудном, нигде ни слова (подразумевается, что его не было да и быть не могло), – губителен глоток золотого, как небо, аи. Алкоголь тщательно вытравляют из литературы, кино, театра, изобразительного искусства (упаси Боже, чтобы в натюрморте оказалась бутылка!), пьют же ничуть не меньше» (56). В разгар антиалкогольной кампании в РФ от отравления фальсифицированными спиртными напитками погибало 35–36 тысяч человек в год (57). Совершенно фантастическая величина.

Парадоксом перестройки можно считать, что первая официальная публикация энциклопедии советского пьянства, бессмертной поэмы В. Ерофеева «Москва – Петушки» прошла в журнале «Трезвость и культура» в 1988/89 годах. Страна, борющаяся с пьянством, заново отрывала для себя алкогольную поэтику самиздата в главном антиалкогольном издании государства.

К В. Ерофееву пришла официальная слава, он прижизненный классик, который уверенно входит в святой пантеон шестидесятников. Его привечают небожители: «Вы знаете, – игриво сказал ему при первой встрече Е. Евтушенко, – когда я в Сибири читал “Москва – Петушки”, мне очень захотелось выпить». «За чем же дело?» – спросил Веня. Однако символическое застолье двух поэтов так и не состоялась – не стало самого Ерофеева. И алкоголь сыграл в том не последнюю роль. Его записные книжки, которые неоднократно цитировались в этой книге, после смерти писателя обнаружены под хромой ножкой деревенского столика, где они исполняли роль подставки, а отдельными листами рукописи были запечатаны банки с вареньем…

Советского Союза уже давно нет, но поэтика отечественного пьянства осталась. Фантасмагорические картины, описанные Ильфом/Петровым, Булгаковым, Ерофеевым, Довлатовым и другими, наверное, покажутся современной молодежи, потягивающей свои слабоалкогольные коктейли, надуманными и неправдивыми. Но нет, было так, и еще разгульней! Однако помните, что нельзя дважды войти в одну и ту же водку. Вам таковыми уже не быть. Как немцу не стать русским.

Так актеры экспериментального франкфуртского театра «Schauspiel» перепились на спектакле по поэме В. Ерофеева «Москва – Петушки», сообщает немецкая газета «Бильд» от 18.01.2010 г. (58). В качестве реквизита в спектакле использовалась настоящая водка, о чем зрители не имели никакого понятия. Четверо актеров сидели на сцене на железных стульях, периодически разливая по стаканам и выпивая. Постепенно действие на сцене стало приобретать фантасмагорический характер. Актеры то и дело вскакивали, орали «Настрофье!». Потом раскидали листы с текстами ролей по сцене и перешли к импровизации, начав разливать зрителям.

Один из актеров уже не стоял на ногах, другой поскользнулся на разбросанных листах и упал. Публика между тем была довольна и хлопала, полагая, что все это является частью спектакля. Опьянение актеров стало очевидным лишь после того, когда один из них рухнул со сцены вместе со стулом в зрительный зал, а еще один свалился под стол. Побежали первые зрители, в зале и в фойе возник хаос.

На место были вызваны пожарные и медики. Один из актеров был помещен в карету «скорой помощи», однако принялся бушевать, и врачи обратились к полицейским. В итоге он был доставлен в университетскую клинику. Всего к ликвидации последствий спектакля «Путешествие в Петушки» (Die Reise nach Petuschki) были привлечены три оперативных наряда полиции, четыре патрульных автомобиля и служебно-розыскные собаки.

Что русскому хорошо – то немцу смерть.

Глава 11 Любить по-советски

I