Фронтовой дневник (1942–1945)

29 сентября 1944 г.

Позавчера в 5 часов вечера я шел в Ропшу на партийное собрание. Шел я один и по дороге имел достаточно времени, чтобы мечтать. Стоит ли сейчас, если представится возможность, возвращаться на учительскую работу, глядя на зиму? Нет, не стоит, т. к. у меня не осталось никакой одежды. Денег для приобретения новой одежды у меня нет. Хорошо еще, если меня пошлют в Ейск. Ну, а если в какой-нибудь недавно освобожденный район. Что там я буду делать? Постепенно я пришел к мысли, что надо быть здесь, если не до конца войны, то до весны.

Меня вначале влекла мысль о Тамаре, ну, а теперь я вижу, что с Тамарой у нас совместной жизни не выйдет. Самое большее, что может случиться, – мы будем изредка встречаться, пока вновь не поссоримся.

Постепенно от этих мыслей я перешел на воспоминания о довоенном времени и, наконец, стал смотреть на окружающий лес. Вновь поражала рябина своими тяжелыми и многочисленными кистями карминных ягод, до того ярких, что «рябило» в глазах. Вероятно, поэтому она и называется рябиной. Клены осыпались при легком дуновении ветерка, осыпая землю золотистыми листьями. Лес был пестрым и красивым от разнообразия красок. Среди зелени все чаще проглядывали то красные, облитые кровью рябины, то хмурая, темная зелень елей и сосен.

Трава во многих местах высохла и поредела, и теперь видны скрытые летом печальные следы войны: человеческие черепа, издающие тяжелый трупный запах, перчатки, чулки, обрывки обмундирования и в очень большом изобилии мины разных типов и калибров, гранаты, снаряды, патроны, скаты, замки орудий, изломанное оружие, диски от автоматов, пулеметные ленты, обломки брони, танковые гусеницы и наполовину разложившиеся трупы.

Когда вижу трупы, их жуткий вид и тяжелый запах вызывают тошноту и брезгливость. Я тороплюсь скорее уйти, и долгое время у меня во рту клубком катится слюна, я плюю и чувствую себя отвратительно. А потом начинаю думать, что у погибшего где-нибудь есть мать, жена, дети, что они долгое время не получают от него писем и все ждут от него весточки. И никто им ничего не пришлет, т. к. он, очевидно, отнесен к пропавшим без вести, т. к. его не нашли. А он нашел свой конец вот здесь в канаве или под кустом, и всякий проходящий мимо испытывает чувство брезгливости, хотя этот боец, сержант или офицер в свое время, может, был прекрасным милым человеком и был любимцем своих боевых товарищей за храбрость или за доброе сердце. Вероятно, он любил, мечтал, как я, о семейном счастье, собирался вернуться домой с победой над врагом и думал работать на своей любимой работе. Так может и со мной случиться.

Через три часа я был на «Маяке», пройдя 15 км.

Там ночевал, а вчера с утра прошел остальные 15 км, был на партсобрании, написал ряд писем и ночевал на «Клинке», где и делаю эту запись.

Я жду подводу и тару, чтобы получить продукты. Вечером я поеду снова на КПС293 № 4 с ночевкой на «Маяке».

Зубилову вчера жена передала 0,5 литра спирту, и мы вечером собрались выпить. Но пока шло партсобрание, где мы были, спирт украли из кармана его шинели.

30 сентября 1944 г.

Вчера с продуктами в 10 ч. вечера добрался до «Маяка» и остался ночевать. Сегодня комвзвода оставил меня выпускать юбилейный боевой листок, т. к. завтра 2‑я годовщина нашей роты, а потом и совсем оставил. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но сегодня собралось сюда 15 человек, и мои вещи привезены тоже сюда. Неужели мне придется здесь готовить на 15 человек? Мне этого никак не хочется.

1 октября 1944 г.

Наши войска перешли югославскую границу, по согласованию с югославским Комитетом национальной обороны294 и югославским главнокомандованием. Занято свыше 20 населенных пунктов.

Я продолжаю жить на «Маяке». Сегодня три раза в день готовил на 15 человек. Утром суп с макаронами, в обед суп с овсяной крупой и соус из зайца.

Вечером тушеную капусту с консервами (солянку). Все получилось вкусно.

Вчера ночью ребята ходили добывать на поля картошку и капусту. Привезли пудов 15 картошки и столько же капусты.

На обратном пути они наступили на зайца огромного роста. То ли он сдох, то ли его переехали. Вскрытие показало, что у него переломан позвоночник. Мясо свежее. Ползайца мы с удовольствием съели, ползайца я оставил на завтра. Капусту тушил с клюквенным соком, вместо томата. Завтра думаю сварить борщ тоже с клюквой. Получается неплохо.

Нашего старшего лейтенанта нет. Он в Ропше на праздновании 2‑й годовщины части. Сейчас одиннадцатый час вечера. Часть ребят дома, часть ушла к финкам.

В Дятлицы возвращаются люди из плена из Латвии и Литвы, в частности из-под Риги. Батрачили там. Живут латвийские и литовские кулаки-фермеры: 10–15 коров, 30–50 овец, 40–50 свиней, 60–100 га земли.

5 октября 1944 г.