Фронтовой дневник (1942–1945)

Продукты с 1 февраля нам привезли только сегодня, но мы не сидели голодные. Я достал трофейного гороху, трофейной крупы. У ребят оказался мешок трофейной яичной муки, эрзац-кофе. Из муки я пеку пресные лепешки, которые мне нравятся больше, чем хлеб. С Сашей нам понравилось эрзац-кофе, которого мы в день выпиваем по крайней мере по ведру, тем более что сырую воду пить опасно, т. к. позавчера и вчера была оттепель и в колодец набралось много талой воды прямо с поля, где две недели назад были бои и валяются неубранные, уже смрадно пахнущие трупы. Где берем мясо? На поле боя. Там много убитых коров. Кто знает, когда они убиты. Но мы едим это мясо, иногда подозрительное, в жареном и вареном виде в неограниченном количестве. Оно уже надоело нам. Хотелось полакомиться гусятиной или бараниной, но нам сегодня не повезло.

Сегодня к нам пришел Федоров и приехал с лошадью Аверкиев. Скорей бы убраться из этой землянки. Читал газету за 1‑е число. Наши войска в 100 км от Берлина.

8 февраля 1945 г.

Я сижу в г. Норденбурге337, в хозяйстве роты и жду команды к отъезду. Мои вещи уже на машине. Я одет и подпоясан по всем правилам. Сверху плащ-палатка, т. к. на улице идет дождь со снегом. Мимо пролегает асфальтированное шоссе на Кенигсберг, куда мы, кажется, едем. По шоссе бесконечно движутся машины, а из Кенигсберга колонны военнопленных и всякого сброда: здесь и солдаты всех национальностей, в т. ч. и русские сволочи из «освободительной» армии Власова338, здесь и русские, и польские, и французские девки, бывшие ППЖ339 немецких офицеров и просто проститутки, и те, которые добровольно отправились в Германию. Движутся они кто пешком, кто на велосипеде везут свои вещи. Все они не любят, когда на них смотрят. Им стыдно, сволочам; они опускают свои бесстыдные взоры в землю.

Пятого февраля на «Сороке» мы соорудили баню, выкупались и выстирали белье. Шестого часов в 11 была дана команда двигаться на «Иволгу» – 80 км. У нас, к счастью, была лошадь Аверкиева, куда мы и погрузили свои вещи. Лошадь старая и не в состоянии везти нас, поэтому мы шли пешком. По дороге нам часто попадались гражданские люди – поляки, чехи и словаки, которые были насильственно угнаны в Германию и теперь возвращались на родину. Были среди них и русские, особенно ленинградцы.

Мужчины, женщины, девушки, дети идут пешком, везя свои вещи в детских колясках или на ручных тележках. На санках нельзя, т. к. нет снегу. Весь растаял за эти дни. Иногда в небольшую тележку была впряжена молодая лошадь (подросток), и на буксире этой тележки целый эшелон колясок и других тележек. Вся эта процессия медленно двигалась вперед, и в детских колясках спали или бодрствовали маленькие путешественники поневоле – дети 2–4 лет.

Мы переезжали линию немецкой обороны. Огромное количество противотанковых и противопехотных мин, блиндажи, траншеи, подбитые танки, проволочные заграждения, огромное количество убитых коров (все одинаковой масти: рябые – черное с белым), убитые лошади и издающие тяжелый запах неубранные трупы. Запомнился один молодой русский солдат с посиневшим лицом, который лежал, раскинув ноги в новых американских ботинках и черных обмотках. На животе его ветер заголил гимнастерку и нательную рубаху, и как-то тяжело было видеть его синий живот. Когда потеплеет и начнется гниение, в этих местах от удушливого смрада невозможно будет пройти.

Мы за два дня прошли 80 км по асфальтированному шоссе. Все дороги усеяны матрацами, мебелью, салазками, экипажами, книгами, картинами, посудой, подушками, ваннами.

Поселки, как и в Литве, по хуторской системе. Все постройки из красного кирпича, стандартные, несколько мрачного типа – тюремный оттенок. Домик обычно в 5 комнат и огромные дворы с каменными сараями под хлеб, под с/х машины, конюшни, коровники, свинарники, птичники. Дворы большие, посередине колодец – артезианская колонка. У дома небольшая рощица, беседка, садов мало. В комнатах чисто и аккуратно. Расположение комнат таково: передняя, напротив кухня, по сторонам по две комнаты.

Замечательно оборудованы кухни со специальной посудой, кофейной мельницей, мясорубкой, шкафом, где есть в специальных баночках перец, горчица, мускат и т. д., уксус, сода, много продуктов, крупа, консервированный хрен, огурцы, капуста, горошек – все это в бутылках, баночках. Кругом порядок, и все на месте.

Было везде электрическое освещение. Комнаты оклеены хорошими обоями, имеют прекрасные кровати и мебель, все обито бархатом, богатые гардины, буфеты полны дорогой фаянсовой и хрустальной посудой: супницы, тарелки, рюмки, бокалы, графины, чайные или, лучше сказать, кофейные сервизы. Всяких подушек, подушечек, ковриков, обуви полным-полно. Почти во всех домах хорошие книжные шкафы с хорошо оформленными книгами, среди которых обязательно с золотым обрезом «Mein Kampf» Гитлера и различные издания – с фото его выступлений340. Кругом много бумаги, конвертов, предметов санитарии и гигиены, особенно для женщин: всякие мази, микстуры, пудра, одеколон, душистые воды, растирки, помада.