ФУГУ

Там, куда они вышли (в скобочках — те и эти), была автобусная остановка, а у остановки сидел человек и продавал грибы, которые у него были разложены на несколько кучек.

Дойдя до автобусной остановки, трое на букву «Эф» и три самурая остановились и посмотрели друг на друга.

— Я из Киото, — сказал тот самурай, который был из Киото.

А человек на букву «Эф» (в скобках — один из трех) назвался груздем.

После этого три самурая сели в автобус и уехали, а трое на букву «Эф» пошли дальше своей дорогой.

Человек, продающий грибы у автобусной остановки, остался сидеть на своем месте. Впрочем, сегодня он продавал не грибы, разложенные по кучкам, а разложенные по стопочкам книги с картинками.

Книга, собственно, была одна — о грибах (в скобочках — ядовитых).

30

Некоторые ядовитые грибы красивы в превосходной степени, судя по их названиям: красивейший, элегантнейший, прекрасный, блистательный, жемчужный, королевский.

Некоторые — просто красивы, будучи раскрашены в разные цвета, в том числе в цвета радуги: красный, зеленый, ярко-желтый, оранжево-красный, лимонно-желтый, пурпурный.

Некоторые открыто заявляют о своих нехороших качествах: вонючий, ядовитый. Но это нечасто. Ядовитых мухоморов много, и только один — Amanita virosa — прямо признается в своей ядовитости.

Для каждого гриба в книге была цветная картинка (в скобочках — иллюстрация), по которой можно было легко опознать этот гриб, встретив в лесу.

Но особо ядовитые грибы были густо заблюрены на своих картинках. Во избежание.

31

Если ружье висит на стенке, оно должно выстрелить — это правило. А кто назвался груздем, должен быть в кузове.

Так и случилось, и прямо на улице: взяли Форносова под руки и погрузили. Заодно и Филимонова с Фельдерманом. Кузов был со скамейками вдоль стен и с решетками на окнах. На скамейках сидели люди, их было не много — человека три или четыре.

Форносов назвался.

— Колпак, — сказал один из сидящих. — Колпак кольчатый.

— Мы все колпаки, — уточнил другой.

Кузов (в скобочках — транспортное средство) тронулся с места.

— Кто-нибудь знает, куда мы едем? — спросил Форносов через некоторое время. Никто не ответил.

Кружили по городу часа четыре, пока не стемнело. Наконец кузов остановился.

Сказали выходить. Форносов вышел, Филимонов и Фельдерман — тоже. А колпаки поехали дальше.

Место, где оказались, было незнакомо. Наверное, какая-то площадь. Деревья, дома по краю. Несколько дорог, расползающихся в разные стороны. Трое стояли, смотрели кругом. И пошли, ориентируясь по звездам.

— Ну а где здесь грибы? — спросил Фарлаф.

— Грибы в кузове, — сказал Форносов.

32

У самурая из Нагасаки была книга о грибах, которую он купил у человека на автобусной остановке. У самураев из Токио и Киото тоже были свои экземпляры.

А иначе откуда они могли знать такие подробности про бледную поганку, паутинник красивейший и проч.

«Коварны грибы здешних лесов», — вздыхал самурай из Нагасаки. Самураи из Токио и Киото вздыхали тоже. Человек узнаёт, что отравлен, когда уже слишком поздно. И в мучениях умирает. А бывает, что человек потребляет ядовитый гриб годами, считая его полезным и вкусным, и медленно отравляется, пока не умрет, так и не зная, отчего он умер. И только задним числом ученые мудрецы свяжут причины со следствиями и переведут зловредный гриб из разряда съедобных в разряд условно съедобных.

Насколько же благороднее гриб фугу, который иные путают с рыбой. Человек умирает в состоянии беспричинной эйфории, ни о чем не жалея в этом мире, почти счастливый. А перед смертью ему приснится Фарлаф.

33

Три самурая ели гриб, поджаренный с луком, и рассуждали о вечном.

— Историй всего четыре, — сказал самурай из Нагасаки (а два других были из Киото и Токио).

— Всего четыре, — подтвердил самурай из Киото, — но есть и пятая.

— Прежде чем говорить о пятой, надо перечислить четыре первых, — сказал самурай из Токио, — иначе мы не можем быть уверены в том, что та, которую мы назвали пятой, не совпала с одной из этих четырех.

— Она и должна будет совпасть, если их всего четыре, — сказал самурай из Нагасаки.

— Я думаю, это история о Зле с большой буквы, которое приближается, — сказал самурай из Киото, — и думаю, что она не совпадает ни с одной из этих четырех.

— А может быть, это история о битве Добра со Злом, которая всегда ожидаема как последняя битва, но никогда такой не оказывается, — сказал самурай из Токио.

— Или это история о человеке, перешедшем на сторону Зла, о воинстве Зла, состоящем из людей, перешедших на его сторону, — сказал самурай из Киото, — и я думаю, что она не совпадает ни с одной из четырех этих.

— Даже если она совпадет, все равно это будет новая история, — сказал самурай из Нагасаки, сделав вывод.

Три самурая доели гриб, поджаренный с луком, и перестали рассуждать о вечном.

34

Сидели в кузове на скамейках — три человека или четыре. Соответственно: первый, второй, третий и, возможно, — четвертый.

— Куда мы все-таки едем? — спросил первый второго.

— Я не знаю даже, откуда мы едем, — ответил второй.

— Это потому что мы колпаки, да? — спросил первый.

— Что потому что мы колпаки? — переспросил второй.