Für Elise (СИ)

Верховой с облегчением выдохнул. В конце концов, Элиза была ему почти что как младшая сестра, и он бы просто не смог привезти ее обратно домой, хотя он до последнего не верил, что её авантюра удастся. Даже когда барон дал добро на то, чтобы он привез Элизу в замок, Габриэль думал, что он вышлет ее, как только увидит, но он даже ничего не сказал про ее внешний вид.

— Габриэль, вы свободны, — Александр коротко кивнул ему. — Другие дела мы с вами обсудим позже. Благодарю Вас.

— Это вам спасибо, милсдарь, — он поклонился и повернулся к Элизе. — А ты смотри, не позорь нас обоих, понятно?

— Понятно, — хихикнула Элиза. — Спасибо тебе. Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Они тепло обнялись. Габриэль, еще раз поклонившись барону, вышел во двор, оставляя их наедине. Элиза покрепче перехватила свой мешок, ожидая приказаний. Александр снова осмотрел ее с головы до ног и махнул рукой.

— Завтра я познакомлю Вас с замком, и Вы приступите к своим обязанностям. Сейчас же советую хорошо отдохнуть. Судя по всему, день у Вас был не из легких. Я покажу Вашу комнату.

— Благодарю, господин, — она пошла за ним вверх по лестнице. Несмотря на почтенный возраст, Александр вовсе не выглядел немощным и ходил быстро, и трость ему нужна была скорее для вида, чем для пользы.

Глядя на ровную спину перед собой, Элиза думала, всегда ли он жил один. Скорее всего, когда-то у него была баронесса, а может и дети. Скорее всего, их скосила какая-нибудь чахотка, а может и оспа — она не думала, что богатые болели тифом, как Фридрих.

— Также, хочу предупредить, что ночью здесь бывает достаточно шумно. Сам замок старый, а в подземельях находится тюрьма. Не пугайтесь.

Она кивнула. На смену веселью, охватившему ее в дороге, пришла нечеловеческая усталость. Через еще несколько коридоров и лестниц ей казалось, что она упадет прямо на грязный ковер, прежде чем доберется до спальни.

— Прошу. — Александр остановился у крепкой двери. — Ваша спальня.

Он пропустил ее в небольшую, но хорошо обставленную комнату, в которой даже был растоплен камин. Может, для барона это и было бедно, но Элиза о таком могла только мечтать. Несколько обитых тканью стульев, умывальник, собственный крепкий стол с масляной лампой, и, что поразило ее больше всего, шкаф, заполненный книгами, — для нее это казалось самым настоящим подарком.

— Мои покои — дальше по коридору, — ей показалось даже, что барон слегка улыбнулся. — Спокойной ночи, фройляйн Циммерман.

— Спокойной ночи, господин, — она присела в неуклюжем реверансе. Александр кивнул и оставил ее одну.

Стянув с себя испорченную одежду и наскоро умывшись, Элиза скользнула под теплое одеяло. Ей показалось, что она тонет в перине, оказавшейся куда мягче, чем можно было ожидать. Перед тем, как провалиться в глубокий сон, она вспомнила одну-единственную мелочь — разве преступников уже несколько лет как не отвозили в Нойберг?

========== Часть 2 ==========

Элизу разбудила тишина.

Навалившись, словно тяжелое пуховое одеяло, тишина украла царивший в доме по утрам привычный звук шагов, скрип половиц и мычание скота. Только прислушавшись, она различила тиканье часов, но он звучал совсем по-другому: тяжелее и медленнее. Кроме часов, она услышала и шорох ветра, где-то снаружи, за плотно закрытым окном, и негромкий стук где-то вдалеке.

С недоверием высунув голову из-под одеяла, она оглядела комнату. Ночью она показалась ей намного больше и роскошнее, чем было на самом деле. Стол в углу комнаты оказался грубым и ободранным, обивка на стуле местами разодралась. Пусть она и знала, что все это мелочи, но мелочи бросались в глаза слишком сильно. Конечно, барон мог и вовсе не взять её к себе, а мог и выделить чулан под лестницей, как в сказках, которые она читала Маргарет.

Вспомнив о бароне, Элиза вздрогнула и, прищурившись, взглянула на часы. Стрелки показывали половину десятого. Будь она дома, отец бы давным-давно выдернул ее из постели, а, может быть, и устроил бы трёпку, но Александр не дал ей никаких указаний, во сколько она должна проснуться. Она вспомнила слова Габриэля о том, что раз барон очень стар, то и спит много. Возможно, он и вовсе еще не проснулся, и у нее была возможность проявить себя, приготовив все к его пробуждению.

Умывшись и переодевшись в платье, которое вынесло ночь в мешке и даже не сильно пострадало, Элиза взглянула на свое отражение в мутном зеркале, с громадной потрескавшейся от времени рамой. Залегшие под глазами синяки напоминали о кошмаре последних нескольких дней, который начался со смерти Фридриха и закончились побегом, чуть не стоившим ей жизни. Элизе хотелось верить, что теперь начнется новая жизнь, о которой она так долго мечтала, но сомнения, поселившиеся глубоко внутри, то и дело вылезали на поверхность, как черви после дождя.

— Все будет хорошо, — подмигнула она своему размытому отражению и вышла из комнаты.