Фурии Кальдерона

Бернард зарычал и выпятил подбородок.

– Что ж, – произнес он, сжав и разжав кулаки. – Будь по-вашему. Может, еще несколько разбитых голов помогут мне увидеть Грэма быстрее.

Легионеры сделали шаг к Бернарду, но центурион явно колебался.

– Доминус, – осторожно произнес он. – Не ухудшайте своего положения.

Плювус закатил глаза:

– Центурион, да арестуйте же этого типа и его спутницу. Вы и представления не имеете, сколько мне еще возни с бумагами, тогда как время мое на вес золота.

– Бернард. – Амара положила руку на его плечо. – Погоди.

Бернард хмуро смотрел на приближающихся солдат; земля под их ногами чуть дрогнула. Те застыли как вкопанные, тревожно переглядываясь.

– Ну же, – рявкнул рослый доминус. – Мне тоже некогда ждать.

– Прочь с дороги! – прогремел из-за ворот чей-то зычный голос.

Амара вздрогнула и повернулась.

Мужчина в мятой, залитой вином рубахе пробивался сквозь толпу к месту конфликта. Роста он был не то чтобы большого, но грудь его объемом не уступала хорошей бочке, а квадратной, поросшей огненно-рыжей бородой челюстью, казалось, можно сокрушать камни. В рыжей, коротко стриженной шевелюре мелькали кое-где седые пряди, из-за чего голова его напоминала поле битвы, на котором войско в рыжих мундирах отчаянно сопротивлялось наступлению противника в сером. Прятавшиеся под кустистыми бровями сердитые глаза налились кровью. Он шагал по снегу босиком, и над отпечатками его ног клубился пар.

– Именем фурий, что здесь происходит? – взревел он громовым голосом. – Бернард! Гром и молния, приятель, что ты делаешь с моим гарнизоном?

– О, – пролепетал Плювус, и бумажки у него в руках затрепетали как осиновый лист. – Господин граф… Я не знал, что вы уже встали. То есть не думал, что вы сегодня встанете. Я как раз хотел уладить это дело, чтобы вас не беспокоить.

Мужчина остановился, покачнувшись, и упер руки в бока. Он смерил свирепым взглядом Плювуса, потом Бернарда.

– Харгер меня из такого бодуна вытащил ради этого, – рявкнул он. – Так что уж постарайтесь, чтобы новости были хорошими.

– Да, господин. То есть уверен, так и будет. – Плювус махнул рукой центуриону. – Арестуйте их. Немедленно. Слышали, что сказал граф?

– Я не приказывал никого арестовывать, – прорычал Грэм, наливаясь кровью. Нахмурившись, он уставился на Бернарда, потом на Амару – и взгляд его, несмотря на очевидную нетвердость в ногах, оказался острым, пронзительным. – Ба, Бернард, ты что, наконец-то бабу себе новую нашел? Вóроны свидетели, давно пора. Я всегда говорил, с тобой ничего такого не случилось, чего нельзя было бы исправить добрым перетрахом… или двумя.

Амара почувствовала, что щеки ее начинают пылать.

– Нет, господин, – сказала она. – Все не так. Доминус помог мне благополучно добраться до вас, чтобы предупредить.

– В нарушение всех правил… – вмешался Плювус, шелестя бумагами.

Грэм раздраженно выхватил бумажки из его руки.

– Да перестань размахивать этим у меня перед носом, – рявкнул он. Блеснула яркая вспышка, полыхнуло огнем, и свежий зимний ветер подхватил ворох легких черных хлопьев. Плювус негромко взвизгнул. – Ладно, – продолжал Грэм, отряхивая руки. – Предупредить, говоришь? О чем?

– Мараты, – сказал Бернард. – Они в долине. Я думаю, они идут сюда.

Грэм хмыкнул и, выпятив подбородок, повернулся к Амаре:

– А ты кто такая?

– Курсор Амара, господин. – Амара невольно задрала подбородок повыше и встретила налитый кровью взгляд Грэма, не дрогнув.

– Курсор, – буркнул Грэм и испепелил Плювуса взглядом. – Значит, ты хотел арестовать одного из курсоров Первого консула?

Плювус силился сказать что-то в ответ.

– И одного из моих доминусов?

Плювус, казалось, сделался меньше ростом.

– Тьфу, – рявкнул Грэм. – Болван. Поднять гарнизон по тревоге, отозвать всех солдат из отпусков и увольнительных, всем находиться в боевых доспехах и при оружии – немедленно!

Плювус выпучил глаза, но Грэм уже переключил внимание на Бернарда:

– Как думаешь, насколько скверно обстоит дело?

– Пошлите вестовых в Риву, господин, – негромко сказал Бернард.

Грэм выпятил челюсть еще сильнее:

– Ты хочешь, чтобы я объявил всеобщую мобилизацию? Я не ослышался?

– Нет.

– Ты знаешь, что со мной сделают, если ты ошибаешься?

Бернард кивнул.

– Дозоры, – прорычал Грэм. – Разошлите дозорных и следопытов и немедленно свяжитесь с нашими сторожевыми башнями.

– Д-да, господин, – наконец выдавил из себя Плювус.

Мгновение Грэм молча смотрел на него. Потом побагровел еще сильнее и рявкнул:

– Ну!

Плювус подпрыгнул, как испуганная мышь, повернулся к ближайшему легионеру и принялся повторять ему распоряжения Грэма.

Грэм тем временем переключился на Бернарда:

– Так, ладно. А теперь объясни-ка, на кой черт ты дурака валяешь. Зачем ты оглушил моего солдата?

Легкое, скользящее движение холодного воздуха коснулось затылка Амары, заставив ее вздрогнуть – Циррус предупреждал ее. Она оглянулась и едва не зажмурилась от белизны снега и отраженных от него солнечных лучей. Она прикрыла глаза рукой, но так ничего не увидела.

Циррус снова коснулся ее: новое предостережение.

Амара медленно вздохнула, вглядываясь в пространство перед воротами.