Фурии Кальдерона

Носилки вынырнули из слоя облаков, и желудок Фиделиаса снова неприятно сжался, стоило ему увидеть, как далеко земля.

Там, внизу, раскинувшись у подножия огораживавших долину Кальдерона гор, полыхали бивачные костры. Миля за милей горящих костров.

– Гм, – хмыкнул Олдрик. Он смотрел на костры, на окружавшие их фигуры. Потом повернулся к Фиделиасу. – Не уверен, что смогу справиться с таким количеством.

Уголок рта Фиделиаса чуть дернулся.

– Коли так, драку отложим на крайний случай, идет?

Носилки коснулись земли у подножия холма, на вершине которого несколько исполинских камней, каждый размером с дом, окружали небольшой пруд, почему-то свободный ото льда. Между камнями горели воткнутые в землю факелы, от зеленоватого пламени которых шел странный, какой-то тяжелый дым. Это придавало месту немного театральный вид. Снег на вершине тоже добавлял свечения; отблески факелов играли на коже почти обнаженных маратов, с любопытством смотревших на носилки.

Разминая ноги, Фиделиас выбрался из носилок и заговорил с уже знакомым ему рыцарем:

– Где Ацурак?

Рыцарь мотнул головой в сторону вершины:

– Там, наверху. Они называют это «хорто»… в общем, там.

Фиделиас покрутил лодыжкой и поморщился от боли.

– Тогда почему мы не приземлились прямо на вершине?

Рыцарь пожал плечами.

– Они сказали нам не делать этого, господин, – извиняющимся тоном ответил он.

– Ладно, – буркнул Фиделиас.

Он оглянулся на Олдрика и начал подниматься по склону. Мечник пристроился справа и на шаг позади него. Ноги на подъеме заболели еще сильнее, и Фиделиасу пришлось сделать остановку, чтобы перевести дух.

Олдрик покосился на него и нахмурился:

– Ноги?

– Да.

– Как только провернем все завтра, отправлюсь на поиски Одианы. Она хорошо справляется с такими штуками.

Фиделиас поморщился. Он не доверял водяной ведьме. Олдрик, похоже, держал ее под контролем, но, на его взгляд, она была слишком умна.

– Хорошо, – коротко ответил он и помолчал несколько секунд. – Почему, Олдрик?

Мечник равнодушно оглядывался по сторонам:

– Что – «почему»?

– Как давно уже ты в бегах? Двадцать лет?

– Восемнадцать.

– И все это время ты числишься в бунтарях. То с одними, то с другими, но всегда с бунтовщиками.

– Борцами за свободу, – поправил его Олдрик.

– Какая разница, – возразил Фиделиас. – Для Гая ты едва ли не с детских лет просто как заноза в заднице.

Олдрик пожал плечами. Фиделиас пристально смотрел на него:

– Почему?

– Зачем тебе знать?

– Затем, что я предпочитаю знать побуждения людей, с которыми работаю. Ведьма привязана к тебе. До такой степени, что я не сомневаюсь: она убьет любого, стоит тебе попросить. – (Олдрик снова пожал плечами.) – Но я так и не знаю, почему ты идешь на все это. Почему Аквитейн доверяет тебе. Так почему?

– Неужели ты еще сам не догадался? Ты же считаешься величайшим шпионом Короны. И не догадался? Не изучил моих шрамов, не рылся в моих дневниках? Ничего такого?

Фиделиас чуть улыбнулся:

– Ты честен. Ты убийца, наемный меч – и все же кристально честен. Мне показалось, стоит спросить.

Мгновение Олдрик молча смотрел на него.

– У меня была семья, – бесцветным голосом произнес он. – Мать, отец. Старший брат, две младшие сестры. Гай Секстус уничтожил их всех. – Олдрик побарабанил пальцем по эфесу меча. – Я убью его. Чтобы я смог сделать это, необходимо свергнуть его. Поэтому я с Аквитейном.

– Только это? – спросил Фиделиас.

– Нет, – отрезал Олдрик и помолчал немного. – Как твои ноги? – поинтересовался он.

– Пошли, – кивнул Фиделиас и двинулся дальше, морщась на каждом шагу.

Ярдов за десять до вершины из тени у подножия стоячих камней выступили два воина-марата, мужчина и женщина. Легко шагая по снегу, они подошли к ним. Мужчина держал в руках топор явно алеранского изготовления, женщина – зазубренный каменный кинжал.

Фиделиас остановился в паре шагов от них и поднял руки ладонями вперед и вверх:

– Мир. Я пришел говорить с Ацураком.

Мужчина, прищурившись, подошел к нему вплотную, В светлых волосах его торчало несколько темных, тяжелых перьев овцереза.

– Я не пущу тебя говорить с Ацураком, чужак, пока он на хорто. Ты подождешь, пока…

Фиделиас покрепче уперся ногами в землю, набираясь сил от Ваммы, и нанес воину с топором удар, от которого тот полетел без чувств на снег.

Даже не посмотрев на поверженного марата, Фиделиас перешагнул через него и, хромая, подошел к женщине.

– Мир, – повторил он все тем же ровным голосом. – Я пришел говорить с Ацураком.

Взгляд янтарных глаз женщины оценивающе скользнул по Фиделиасу вверх-вниз. Потом губы ее чуть раздвинулись, показав хищные волчьи клыки.

– Я отведу вас к Ацураку, – произнесла она.

Следом за ней Фиделиас поднялся на самую вершину, к стоящему на ней каменному кругу. Темный дым факелов тяжело стелился по земле; запах от него был немного странный, и Фиделиас почувствовал, как у него слегка закружилась голова, когда он шагнул внутрь круга. Он оглянулся на Олдрика, и мечник кивнул, раздувая ноздри.

Семь камней – гладких, округлых – торчали из пелены зеленоватого дыма, обступая почему-то остававшийся незамерзшим прудик. Казалось, дым тонет в воде и клубится под ее гладью.