Фурии командира

Амара ощутила вспыхнувший огонь в своей кисти, локте и плече. Ее связь с Циррусом исчезла, все вокруг смешалось в одну смазанную картину.

И хотя Амара не слышала собственного крика, ее горло обожгла боль.

Боль и ужас в одно мгновение стерли окружающий мир.

Амара пришла в себя с единственным желанием – сохранять полнейшую неподвижность. Однако она с легким удивлением обнаружила, что все еще двигается. Ее волосы, заляпанные грязью и кровью, падали на глаза, от них воняло, как от гнилых овощей.

Дальше она разглядела свои безвольно болтающиеся руки. Правая, от запястья до кончиков пальцев, распухала, как связка колбас, из которых сделали куклу. Кожа стала темно-пурпурной, словно один сплошной синяк. Впрочем, она ни в чем не могла быть уверена из-за грязи, крови и каких-то серых сгустков, прилипших к коже.

Амара знала, что должна испытывать боль, однако она ничего не чувствовала. Тогда она попыталась пошевелить пальцами и обнаружила, что они ее не слушаются. Она понимала, что это дурной знак, но не могла вспомнить почему.

Дальше кончиков пальцев она увидела движущуюся каменистую землю. Что-то сильно толкало ее в живот в определенном ритме. «Бернард, – подумала она. – Его плечо». Она лежала на плече Бернарда. Да, теперь она сумела разглядеть его заляпанные болотной грязью сапоги.

– Быстрее, – приказал Первый консул.

Его голос прозвучал спокойно и уверенно. «Хорошо», – подумала Амара. Ей было очень тяжело видеть Гая, который всегда был таким подвижным и живым, бессильно лежавшим на носилках. Должно быть, с помощью водяной магии он сумел себя исцелить, пока Бренсис изучал ее и Бернарда.

Потом ей пришло в голову, что даже мастерство Первого консула не могло исцелить его так быстро, и она почувствовала смутную тревогу. Очевидно, старик, как мог, улучшил свое состояние, а потом блокировал боль при помощи магии металла, после чего вел себя так, словно все в порядке. Значит, ему грозила очень серьезная опасность – и это заставило Амару повернуть голову и пошевелить конечностями в слабой попытке привлечь к себе внимание.

– Она приходит в себя, – сказал Бернард.

– Мы почти на месте, – сказал Гай. – Как только мы поднимемся на вершину, я увижу гору, которую подготовил Калар, и… – Первый консул вздохнул. – Приближаются рыцари Воздуха, граф. Их довольно много. У нас осталось совсем мало времени. Думаю, тебе пора достать свои стрелы.

Далее Амара слышала тяжелое дыхание, пыхтение и стук сапог по камням. Она больше не пыталась двигаться и погрузилась в туманную дремоту. Она не знала, сколько прошло времени, когда что-то изменилось, но вскоре – так ей показалось – Бернард осторожно положил ее на землю.

Тяжело дыша, он опустился рядом на одно колено. Его лицо было искажено гримасой боли. Он стал вытаскивать стрелы из колчана и втыкать их в землю, потом что-то пробормотал и положил руку на землю рядом с ними.

– Бернард, – едва слышно позвала Амара, но ее муж тут же повернулся к ней.

– Любовь моя, тебе нельзя двигаться, – тихо сказал он. – Ты очень сильно пострадала.

– Я устала, – сказала она. – Но у меня ничего не болит.

– Принцепс, – сказал Бернард, и в его голосе прозвучал металл. – Она проснулась. Амара вся дрожит. Я думаю, у нее шок.

Амара взглянула на Первого консула, который смотрел вниз, и только теперь поняла, как высоко в горах они оказались. Отсюда открывался вид на раскинувшуюся внизу долину.

Там, в нескольких милях от них, мерцали огни города Калара, яркие изумруды света в темноте. Дальше виднелись группы других огней, вокруг города располагались селения или отдельные домены. Лунный свет озарял залитые водой поля риса и ячменя, превращая их в огромные зеркала.

Амара бывала в Каларе, уродливом городе, лишенном каких-либо достоинств, где рабство соседствовало с ужасом. После двух лет войны и полной изоляции положение здесь должно было только ухудшиться, город наверняка стал грязнее и беднее, начались болезни и эпидемии. Но с вершины горы, откуда виднелись лишь зеленые магические огни, казалось, Калар и окружающие его селения наделены хрупкой призрачной красотой.

– Принцепс! – рявкнул Бернард и принялся выдергивать из земли стрелы, наконечники которых были покрыты прозрачными кристаллами. – Она нуждается в вашей помощи.

Гай смотрел на гору на противоположной стороне долины, и Амара поняла, что она не должна ее видеть отсюда, во всяком случае в темноте. Однако она видела огромный черный конус, освещенный тусклым красным светом, идущим от его вершины.

Бернард наложил стрелу на тетиву и встал на ноги.

– Принцепс!

– Один момент, граф, – пробормотал Гай. – Есть другие вещи, которые…

– Нет, – сказал Бернард. – Вы осмóтрите Амару. Сейчас.

Гай резко повернул голову:

– Не понял?

– Она ранена, – сказал Бернард. – Возможно, умирает. Исцелите ее.

– Ты не понимаешь, – сквозь зубы ответил Гай. – Не понимаешь, чтó поставлено на карту.

Ее муж не мигая смотрел на Первого консула.