Фуше

Объясняя выбор столь своеобразного эмиссара для переговоров с англичанами, Фуше пишет о том, что, во-первых, политические предложения, возложенные на Уврара, могли быть легко скрыты под маской торговых операций; во-вторых, он прибегнул к помощи Уврара, «так как было немыслимо найти для столь деликатного задания человека, более поднаторевшего в делах и обладающего более вкрадчивым… характером»^{568}. В помощь Уврару Фуше определил бывшего ирландского офицера и своего агента Франсуа Фэйгана^{569}. Участником этой опасной интриги одновременно становится и Луи Бонапарт — брат императора и король марионеточного Голландского королевства. Считая себя настоящим королем, а не наместником императора французов в Голландии, Луи пытается спасти от окончательного краха экономику «своего» королевства, изнемогающую под непосильным бременем «континентальной блокады»[82]. Единственное средство для этого — немедленный мир с Великобританией. В феврале 1810 г. Луи Бонапарт направляет в Лондон своего эмиссара. Им стал «один из первых банкиров в Европе»^{570} — Пьер-Сезар Лябушер. По уговору с Фуше король Голландии призывает Англию заключить мир. Если же англичане не проявят склонности к примирению, угрожает Луи, то Голландия войдет в состав Империи^{571}. В марте 1810 г. Лябушер появляется в английской столице еще раз, но теперь уже как неофициальный негоциатор, действующий от имени императора французов. Все попытки англо-французских переговоров в Лондоне зимой-весной 1810 г. терпят провал. Одной из главных причин неудачи лондонских переговоров, несомненно, было появление «параллельных» агентов (людей Фуше), сбивших с толку британское министерство. Английские государственные деятели не смогли разобраться, кто из многочисленных французских агентов является настоящим и полноправным эмиссаром Наполеона, с которым можно вести серьезные переговоры. Чтобы не ошибиться, англичане не стали вести переговоры вообще ни с кем и на всякий случай выслали из Великобритании как агентов Фуше, так и агентов императора^{572}. Наполеону скоро стало известно об истинной подоплеке срыва мирных переговоров с «владычицей морей». Как утверждает герцогиня д’Абрантес, «козни» Фуше в Лондоне сумел раскрыть префект парижской полиции Дюбуа, который был, по ее словам, «оживленная хитрость» и к тому же всей душой ненавидел своего патрона^{573}. Какую-то роль во всей этой истории, очевидно, сыграл и Камбасерес. Архиканцлер «клялся погубить Фуше, донес на него Императору и погубил его», — пишет, в частности, одна мемуаристка^{574}.

2 июня 1810 г. в Сен-Клу состоялось заседание совета министров, с первых же минут принявшее очень бурный и опасный для Фуше характер. В мемуарах самого Фуше все заседание в Сен-Клу свелось к двум-трем фразам императора и достойному ответу министра полиции на вопросы Наполеона^{575}. Демаре, описавший это событие куда подробнее, сообщает о том, что Наполеон сказал, адресуя свои слова Фуше: «Итак, это вы — тот, кто решает вопрос мира или войны? Герцог Отрантский… вы заслуживаете быть обезглавленным на эшафоте». Обернувшись к министру юстиции, император спросил: «Что предусматривает закон относительно министра, ведущего переговоры с неприятелем помимо своего суверена?». Великий судья ответил: «Ваше величество только что сказали об этом; закон точен в этом отношении»^{576}. Фуше не произнес в ответ ни слова. Здесь же, при всех, Наполеон приказал шефу своих жандармов Савари немедленно арестовать Уврара и препроводить его в Венсенский замок^{577}.

На следующий день в Сен-Клу произошел разговор, описанный Савари в его мемуарах. «Ну, Савари, — сказал император улыбаясь, — нам предстоит одна необычная работа; я собираюсь назначить вас министром полиции. Имеете ли вы достаточно смелости для того, чтобы принять на себя обязанности, сопряженные с этой деятельностью?». «Я ответил, — пишет Савари, — что у меня хватит решимости, чтобы посвятить всю свою жизнь его службе, но что это дело совершенно чуждо моим занятиям. На это он заметил, что любое дело должно быть освоено в подходящее время»^{578}. Так новым министром полиции стал Савари, герцог Ровиго. Рассуждая о его деловых качествах, Наполеон говорил: «Если бы я приказал Савари отделаться от жены и детей, я уверен, что он не стал бы колебаться»^{579}. «У него, — писала о преемнике Фуше г-жа де Ремюза, — не было недостатка в природном уме и в известной живости воображения; он был довольно невежественен, но желал учиться и обладал довольно верным инстинктом для того, чтобы судить, скорее лгун, чем человек фальшивый, твердый по внешности, но очень трусливый в глубине души»^{580}.

Савари, герцог Ровиго