116
Вариант для доклада в Петербурге: «У нас в России футуристические работы дали Наталия Сергеевна Гончарова и Михаил Ларионов. Творчество Гончаровой, будучи исторически необходимым и глубоко национальным, могло принять в себя [итальянский] внешний футуризм, лишь сильно преломив его и придав ему особую окраску. Мы говорим именно о внешнем футуризме, т. к. внутренне по своему положению и играемой им роли творчество Гончаровой [это мы дальше выясним] является прямым предшественником русского футуризма, если не первым его осуществлением. В футуристическую манеру писания картин Гончарова внесла свойственную ей примитивность и большую неслучайность композиции и характерную выразительность. В силу этого футуризм явился для неё только манерой, только временным способом живописной [поэтической] передачи, и как только [нами] были найдены новые положения и новые дали, в частности, оформлен лучизм, Гончарова эту манеру покинула. Так же поступил и Ларионов, которому внешний футуризм был ближе. Он также дал несколько футуристических полотен, очень хорошо исполненных, но ещё скорее понял недостатки формы итальянцев и скорее покинул футуризм ради лучизма» (ОР ГРМ. Ф. 177. Е. х. 10. Л. 64).117
Применив к явлениям искусства высказанный в диссертации Н.Г. Чернышевского принцип, который гласил, что «действительность не только живее, но и совершеннее фантазий», Стасов призвал художников обратиться к своей, российской, тематике во всех её аспектах: «Только там и есть настоящее искусство, где народ чувствует себя дома и действующим лицом…»118
Ср.: «Футуризм есть динамит, трещащий под развалинами чересчур почитаемого прошлого»119
Заключение (вариант): «Вот что пока есть футуристического в России. Это, безусловно, не футуризм. Ибо русский футуризм нечто совсем иное. Но нам он нужен и придёт. В нас достаточно много ещё варварского, и в этом отношении мы в более выгодном положении, чем Европа. Там футуризм как движение может вылиться в иные, более бессильные формы, бояться этого есть основания, для нас же он может явиться лишь двигателем и побудителем. Как много праздности ещё среди нас. Как долго нас держали в тисках и пытали. Уж более двухсот лет прошло с тех пор, как искусство порвало с народом и жизнью и стало принадлежностью любителей. Более двухсот лет прошло с тех пор, как оно пало и всё ещё не может подняться и бьётся в сетях подражания. А футуризм прежде всего самобытность. Выйдемте же на улицу. Не правда ли, Москва прекраснее, чем вы думали до сих пор. И [не только] не Кремлем, но бульварами, но Театральной площадью, но Тверской, кофейнями и ресторанами и вами, теми, кому дорого искусство. Убьём же глупую праздность, и нерешительность, и терпение. Пора взбунтоваться. Пора говорить не в замкнутых кругах, но для всех, для толпы, для черни, которую раньше так презирали. Не для многих искусство, но для черни, и чернь для него. Будем борцами. Всему [мирозданию] придётся сплотиться, чтобы устоять, и ничто не устоит. Я кончил, господа [и не только звёздам, но и вам бросаю вызов]» (ОР ГРМ. Ф. 177. Е.х. 10. Л. 31).Публикуется по первому изданию, вышедшему под псевдонимом:
120
Эта фраза вызвала негодующую реплику М.И. Цветаевой: «Это ему со стороны бедна, потому что смотрит со стороны, извне себя, а не изнутри Гончаровой»121
Дата рождения Гончаровой – 21 июня (4 июля) 1881 г.122
Гончаров Сергей Михайлович (1862–1935) – архитектор, внук Сергея Николаевича Гончарова, брата Н.Н. Пушкиной.123
Чебышева Ольга Львовна (1836–1908) – жена Михаила Сергеевича Гончарова, сестра знаменитого математика Пафнутия Львовича Чебышева. Автор исторического рассказа «Тысяча восемьсот двенадцатый год» (1867).124
Мать Н.С. Гончаровой – Екатерина Ильинична (?—1919), урождённая Беляева, дочь профессора Московской духовной академии Ильи Васильевича Беляева.125
Гончарова поступила в МУЖВЗ на отделение скульптуры в 1901 г.126
В 1903–1904 гг. Гончарова награждена малой серебряной медалью по классу скульптуры; исключена из училища в январе 1909 г. «за невзнос платы» (см. Личное дело Н.С. Гончаровой// РГАЛИ. Ф. 680, Оп. 2. Е. х. 1638).127
В экземпляре монографии Эли Эганбюри, принадлежавшем Ларионову и Гончаровой и имеющем многочисленные их правки (ныне хранится в университете Миннесоты (Миннеаполис) – далее:128
«Посев» – ряд ранних (1906–1907) произведений Гончаровой на этот сюжет в настоящее время находятся в собрании ГТГ.129
«Бегство в Египет» – гуашь Н.С. Гончаровой на этот сюжет находится в частном собрании (Нью-Йорк).