GA 122 - Мистерии Библейской истории творения

Но такого рода сознание было возможным только на старой Луне. Ибо все, что совершается на нашей Земле, должно быть в гармонии со всем космосом. Сознание, свойственное земному человеку — с его различением внешнего от внутреннего, с таким видом восприятия, при котором вне нас существуют внешние реальные предметы, рядом с которыми мы представляем собой внутреннее пространство, — такое сознание требовало, чтобы все развитие перешло со старой Луны на Землю, чтобы произошло совершенно иного рода распределение во всей нашей космической системе. Так, например, разделения между Луной и Землей, вроде теперешнего, во времена старой Луны вообще еще не существовало. То, что мы называем старой Луной, мы должны себе представлять так, как будто сегодняшняя Луна еще была соединена с Землею. Благодаря этому и все прочие планеты, включая сюда и Солнце, были совершенно по–другому устроены. И при тогдашних условиях могло развиться лишь описанное нами образное сознание. Лишь когда весь Космос, к которому мы принадлежим, принял тот облик, который ему свойствен теперь, могло развиться свойственное нам предметное сознание.

Поэтому мы должны сказать: такое земное сознание человек мог получить лишь в земном бытии. И не только у человека не было такого сознания, но его не имели также и другие существа, принадлежащие к тому или другому чину иерархии. Было бы очень неосновательно полагать, например, что Ангелы, проходя через свою человеческую ступень на старой Луне, именно благодаря этому должны были бы иметь такое же сознание, каким обладает теперь человек на Земле. Этого не было, и они именно отличаются от человека тем, что они свою человеческую ступень переживали с иным сознанием. Прямого повторения того, что раз уже было, никогда не бывает. Каждый момент развития совершается только однажды, потому что ему надлежит быть, а не для того, чтобы повторять старое. Итак, для развития того сознания, которым обладает ныне земной человек, необходимо было совершиться всем процессам, создавшим Землю и сделавшим человека таким, какой он есть теперь. На прежних ступенях развития земным существам невозможно было выработать себе такого сознания. Когда мы встречаемся с предметом, тогда он находится вне нас, тогда он является чем‑то в окружающей нас среде. Все же прежнее сознание знакомых нам существ было таково, что не делало различия между внешним и внутренним, а потому для них было бы бессмыслицей говорить: мы видим нечто как стоящее перед нами. Этого не существовало и для Элохимов. Они только могли сказать: мы живем и действуем во Вселенной; мы творим и в акте творения сознаем наше творчество. Но перед нами нет предметов, мы не видим перед собой предметов. Факт, выраженный словами «Мы видим пред собою предметы», означающий, что во внешнем пространстве проявляются образы сущего, от которого сам реципиент отделен, которым он противостоит как отдельное существо, — это условие и для Элохимов настало лишь во времена земного бытия. Элохимы в старом лунном бытии чувствовали себя живущими и деятельными в свете, изливающемся из старого Солнца на старую Луну; они могли бы сказать себе: «Мы чувствуем себя внутри этого света; мы чувствуем, как мы с этим светом погружаемся в существ, живущих в качестве людей на старой Луне; мы в этом свете как бы несемся по пространству». Но они не могли бы себе сказать: «Мы видим этот свет вне себя». Этого не могло быть в старом лунном состоянии, потому что это явилось как совершенно новый факт лишь в земном бытии.

Когда в отношении известного момента развития мы встречаем в Книге Бытия знаменательные слова «И Элохимы сказали: Да будет свет!», то должен был произойти новый факт, а именно то, что они теперь не только чувствовали себя втекающими со светом, но чувствовали, что предметы отражают им этот свет, и что перед ними во внешнем пространстве являются предметы. Автор Книги Бытия это выражает тем, что он к словам: «И Элохимы сказали: Да будет свет!» прибавляет «И Элохимы увидели свет». Да, в этом памятнике нет лишних слов, нет пустых фраз. И можно только пожелать, чтобы люди научились благодаря этому древнему памятнику также ничего не писать, что не имеет в себе полнокровного содержания, не писать пустых фраз. Автор Книги Бытия ничего лишнего не говорит, не пишет ничего такого, что могло бы служить приукрашиванием в обывательском смысле слова, дабы со своей стороны прибавить украшение к сотворению света, например, такого рода: ну вот, Элохимы сказали себе: да, мы видим свет и довольны собою, что создали его хорошо. Смысл в том, что этим маленьким предложением указывается на вхождение чего‑то нового.