GA 235. Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том I - Образование кармических сил

Если рассмотреть ту религиозную форму, в которой выступило магометанство на свой арабский лад, то прежде всего бросится в глаза его непоколебимый монотеизм, почитание всемогущего единого божества, в котором заключается элемент фатализма в религиозной жизни. Судьба человека предопределена заранее. Человеку следует подчиниться своей судьбе или, по меньшей мере, знать, что она господствует над ним. Такова религиозная форма. Однако этот арабизм — мы будем использовать это слово — дал созреть еще чему–то совершенно другому. Знаменательно то, что этот арабизм, с одной стороны, распространялся военным путем и что многие народы были потревожены этой воинственностью арабизма. Но, с другой стороны, в высшей степени знаменательно также и то, что в течение почти целого тысячелетия со времени основания магометанства арабизм был носителем цивилизации. Взглянем, например, на то время, когда Карл Великий [75] имел наибольшее влияние в странах Европы. Так вот, как раз тогда в Азии мы находим в резиденции арабских халифов в Багдаде удивительную цивилизацию, замечательную духовную жизнь. Можно сказать, что в то время, как Карл Великий, который сам едва научился писать, пытался, исходя из примитивных подоснов, распространять начальное образование, — в это время в Азии, в Багдаде, мы видим высокую духовную культуру.

Мы даже видим, как чрезвычайное почтение, питаемое к этой духовной культуре, наблюдается тогда и в самом окружении Карла Великого. Мы видим, как в то время, когда в Европе правит Карл Великий (768 – 814 годы считаются годами его правления), в Багдаде в 786 – 809 годах возглавляет великолепную цивилизацию Гарун–алъ–Рашид[76]. Мы видим Гарун–аль–Рашида, столь воспетого поэтами, находящимся в центре довольно широкого круга ученых и художников; он сам был утонченно образованным человеком, который собрал в своей свите не таких примитивных людей, как Эйнгард[77] при Карле Великом, но действительно блестящих, действительно великих ученых и художников. Мы видим, как Гарун–аль–Рашид там, в Азии, импульсировал великую цивилизацию; скажем именно так — импульсировал ее, а не господствовал над ней.

И мы видим, как в среде этой духовной культуры, душою которой был Гарун–аль–Рашид, восходит и расцветает то, что со времен аристотелизма непрерывным потоком распространялось в Азии. Аристотелева философия, аристотелево естествознание получили распространение и в Азии; там они были переработаны в восточном духе, сообразно восточным воззрениям, восточным имагинациям. Мы находим влияние аристотелизма во всей Передней Азии, до самых границ Индии. Мы находим аристотелизм настолько разработанным," что, например, при дворе Гарун–аль–Рашида культивировалась весьма обширная, детально разработанная система медицинских знаний.

Мы видим, как то, что было основано Магометом со своего рода религиозной яростью, преобразовывается глубоко философским образом и приобретает великую значимость благодаря тем ученым, поэтам, естествоиспытателям, врачам, которые жили при дворе Гарун–аль–Рашида.

Там культивировались математика и география. К сожалению, когда пишут историю Европы, на это обращают слишком мало внимания и за примитивностью франкского двора Карла Великого забывают о том, что тогда было в Азии.

Если мы обратимся к наблюдению того, что прямо и непосредственно развивалось из магометанства, то мы увидим интересную картину. Магометанство было основано в Мекке и нашло свое продолжение в Медине. Отсюда оно распространилось в области Дамаска, Багдада и так далее, по всей Передней Азии. Мы видим, что оно устанавливает свое господство таким образом, как я вам это только что показал. Так выступает перед нами одно из направлений, по которому распространяется магометанство, — из Аравии на север и далее через Малую Азию. Арабы раз за разом осаждают Константинополь. Они ломятся в ворота Европы. Они стремятся с помощью своей ударной силы проникнуть через европейский Восток в Центральную Европу.

В другом направлении арабизм распространяется через северную Африку до Испании. Через Испанию он, можно сказать, заходит в Европу. Интересно то, как в культурном отношении Европа охватывается арабизмом, — получается своего рода "вилка".

Так, с одной стороны, мы имеем христианство, распространяющееся из Рима, в римской форме, а из Греции исходит то, что нашло свое выражение в переводе Библии Вульфилой[78] и т. д.: это мы имеем в середине. С другой стороны, эта европейско–христианская цивилизация была охвачена разветвившимся надвое магометанством. И все то, что рассказывают по истории Европы о деяниях Карла Великого, направленных на поддержку христианства, лишь тогда выступает в истинном свете, когда мы замечаем: в то самое время, когда Карл Великий много делает для распространения, для поддержки христианства в Центральной Европе, — в то самое время в Азии существует могущественный культурный центр, о котором я говорил, — культурный центр Гарун–аль–Рашида.