GA 235. Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том I - Образование кармических сил

На западе Европы и прежде всего в самой Испании мы видим, как военное счастье склоняется то в одну, то в другую сторону, видим, как из Испании борьба продвигается дальше, видим у таких, например, людей, как Спиноза, сколь глубоко влияние арабской культуры. Спинозу нельзя понять, если не видишь его первоначальный источник именно в арабизме. Мы видим также, как арабизм атакует Англию. Но здесь он иссякает, здесь он прекращается. Листая исторические хроники, описывающих военные столкновения Европы с арабами, мы находим дальше, что он исчерпал свои силы. Но под поверхностью истории он не иссякает, но распространяется в духовной жизни Европы. Тут снова появляется Тарик; он вносит в фундамент исторического становления то же самое, что он первоначально принес в Испанию, так сказать, на крыльях военной атаки. Ведь арабы в своих военных походах, конечно, не стремились просто уничтожать людей: они хотели распространить арабизм; они ставили перед собой культурные задачи. И вот то, что Тарик в начале VIII века принес в Испанию, — это самое, пройдя через врата смерти, он несет дальше; и, пережив, находясь в духовном мире угасание арабизма в Западной Европе, он воплощается в XIX веке как Чарльз Дарвин[83], чтобы выразить арабизм в современной форме.

Все это внезапно проливает свет на те исторические факты, которые иначе кажутся явившимися ни с того ни с сего, — когда таким образом прослеживаешь перенесение из более раннего времени в более позднее того, что является совершенно иной формой истории.

Пусть это покажется поначалу парадоксальным, но впечатление парадоксальности рассеивается по мере углубления в конкретные факты. Попробуйте почитать Дарвина, вглядываясь в написанное взором, обостренным вышеприведенными соображениями. Тогда вы воскликнете: гром и молния! Дарвин описывает как раз те самые вещи, которые мог видеть Тарик на своем пути в Европу. — Как раз по таким мелочам вы можете проследить, как одна человеческая жизнь переходит в другую.

Теперь обратите свой взор на то, что чрезвычайно культивировалось в Передней Азии еще с древнейших времен: на астрономию в ее астрологической форме. Только при этом не надо отождествлять астрологическое знание тех времен с дилетантизмом, который имел хождение под именем астрологии впоследствии и который ныне также считается астрологией. Нет, вам нужно подумать не об этом, а о тех глубоких прозрениях в духовное строение вселенной, которые совершались тогда в странах Передней Азии и которые получили особенно яркое выражение при арабах, когда те стали магометанами. При арабской династии халифов, основанной Магометом, как раз астрономия, астрология в ее древней форме сделались предметом особенного внимания.

Когда резиденция халифов была перенесена из Дамаска в Багдад, там в IX веке правил Мамун[84]: мы видим во время правления Мамуна (все это были приемники пророка), что особенное развитие получила астрология, причем в том виде, в каком она впоследствии дилетантским образом во всевозможных трактатах перекочевала в Европу. Эти вещи были открыты позднее. Они были перенесены сюда во времена крестовых походов, но были страшно искажены. Но в сущности это было нечто замечательное. И когда мы исследуем те личности, которые не оставили своих имен в истории, но которые жили при багдадском дворе Мамуна (813 – 833), занимаясь там астролого–астрономической наукой, то мы находим среди них одну блистательно одаренную личность, пользовавшуюся особым доверием Мамуна. Имя ее не значится в истории, но это и не существенно. Эта личность очень высоко ценилась при дворе Мамуна, и к ней всегда обращались в тех случаях, когда надо было что–либо прочитать по звездам. И различные меры во внешней социальной жизни принимались там в соответствии с тем, что предсказывали по звездам такие знаменитости, какою был этот ученый.

И вот когда мы прослеживаем дальнейшую линию развития души этого ученого при дворе Мамуна в Багдаде, когда мы идем этим путем, то он приводит нас к современному астроному Лапласу[85]. В Лапласе снова появилась на Земле одна из тех личностей, которые в IX веке жили при дворе халифа Мамуна.

Итак, можно сказать следующее: те великие и малые импульсы (малые импульсы мне нет нужды перечислять), которые вливаются в Европу из этих двух ветвей уже после того, как прекратилось внешне–историческое развитие арабизма, показывают нам, что духовно арабизм продолжает жить и обе его ветви сохраняются.