Гадюка на бархате (СИ)

«Думаю, с Рихо это мелкое исчадие должно поладить. Во всяком случае, мысли оба выражают похоже».

— Ты знаешь ташайский язык. И, судя по тому, что твои родители вряд ли были простыми землепашцами, умеешь на нём читать и писать. Помогал змеепоклонникам в их ритуалах… Не отпирайся, точно ведь помогал, иначе тебя бы не выбрали для столь дальнего путешествия. Поэтому твои знания в любом случае будут нам полезны.

— А я обязан буду перейти в вашу веру?.. И когда я должен буду дать ответ?

— Что касается веры… Только если сам захочешь спасти свою душу. А ответ ты уже дал. Положительный. Что, скажешь — я не прав?..

— Правы… ваше высокопреосвященство.

***

Кабинет Вилли в императорском дворце так и оставался необжитым. Его хозяин проводил куда больше времени среди своих подчинённых гвардейцев или же — сопровождая Карла. А бумажную работу привык спихивать на мелких служащих, всегда готовых услужить близкой к монарху персоне, в надежде на протекцию в будущем.

Но сегодня капитан гвардии надолго задержался на своём законном рабочем месте. И что выглядело ещё более странным — он вовсе не пил здесь в какой-нибудь более или менее приятной компании и не полировал оружие.

Вилли сидел за письменным столом и мучительно размышлял над листом бумаги, которому предстояло уместить на себе очень важные строки. Вовремя попав в нужные руки, эти сведения, возможно, сумели бы изменить очень многое. Вот только Вилли никак не мог решить, принесли бы они больше зла или блага. Да и сомневался, стоило ли ему вообще ввязываться в столь крупную игру, пусть даже в роли автора анонимного послания… Раздумьями он промучился почти до самого тусклого осеннего рассвета.

========== Глава 31. На войне ==========

Камни и золото сверкали на светлом бархате, а немолодой степенный хозяин ювелирной лавки показывал своему взыскательному клиенту всё новые украшения. Торговцу нередко случалось принимать в своей просторной лавке высокопоставленных персон, он умел держаться в их обществе. Но перед этим покупателем всё равно робел, поначалу не понимая, что ощущает в большей степени — страх или уважение.

Впрочем, последнее постепенно пересиливало. Ведь его жена и дочь тоже были на службе в соборе Святой Брианны в тот день, когда чародеи устроили взрыв в своей Академии. Возможно, если б кардинал Фиенн, сейчас лениво перебиравший драгоценности, не оказался бы столь смел и расторопен, торговцу пришлось бы навещать пару свежих могил на столичном кладбище.

Так что услужить главе мидландской Церкви хозяин лавки старался вполне искренне. И выкладывал перед покупателем, одну за другой, изящные безделушки. Брошь в виде стрекозы, с украшенными сапфировой крошкой крыльями, подвеску с каплевидным изумрудом, золотые и серебряные звёзды Троих, щедро украшенные рубинами и жемчугом. А потом спросил кардинала:

— Ваше высокопреосвященство, вы ищите что-то для себя?.. Для… женщины? — последний вопрос торговец задал с некоторой робостью. Хотя, вроде бы в этом не было ничего странного — он не раз продавал высокопоставленным церковникам серьги, браслеты и ожерелья, потом явно перекочевавшие в шкатулки их любовниц. Но архиепископ Эрбургский очень уж отличался от всех прочих, да и слухи о нём ходили самые противоречивые.

— Я выберу сам, — негромко ответил тот, и торговец тут же отступил в сторону, стараясь сделаться как можно более незаметным.

Терпеливо дождавшись, пока кардинал найдёт то, что ему нужно, торговец услужливо подскочил к нему, едва заметил приглашающий жест руки с сапфировым перстнем.

— Вот это, — указал кардинал на отложенное чуть в сторону от других украшение. — Сколько?..

Торговец был несколько удивлён, разглядев безделушку, которая привлекла кардинальское внимание. Он рассчитывал, что привычный к роскоши отпрыск дома Фиеннов решит приобрести нечто куда более внушительное. Хотя и не мог не признать, что вещица сделана со вкусом.

Усыпанный мелкими изумрудами кулон на тонкой золотой цепочке имел форму миртового листа. И хозяин лавки, прекрасно знакомый с ассортиментом своих товаров, знал, что обратная сторона украшения выполнена в виде наконечника копья. Ещё один символ трикверианства, хоть и не столь каноничный, как трёхконечная звезда. Но точно так же родившийся в той же жаркой и жестокой земле, что и сама вера в Троих. Благоуханная тень миртового дерева — для тех, кто идёт за Учителем. И сталь копья Воина — для врагов и неверных.

Торговец назвал цену вещицы — явно не слишком большую для того, кто стоял на вершине имперской церковной иерархии. И кардинал согласно кивнул в ответ, сказав:

— Я пришлю своего человека с деньгами. Он и заберёт кулон. Но я хочу, чтобы к тому времени на украшении с внутренней стороны была сделана гравировка.

— Да, ваше высокопреосвященство, как вам будет угодно. Что-то… особенное?

— Нет. Всего лишь одно слово на эллианском.

***