Гадюка на бархате (СИ)

— Вилли, как насчёт того, чтобы пойти и выпить в моём кабинете? — немного охрипшим голосом спросил Карл у друга. Весь этот дьявольский балаган со жрицами и змеями неплохо было бы залить вином или чем покрепче — иначе ташайские девки точно станут мерещиться ему за каждой портьерой.

— Я не против, — сдержанно отозвался Вильгельм. — Но сначала стоило бы узнать, что будет с этим человеком, из Гончих…

— Брось, — вяло махнул рукой Карл. — Если девчонка так прятала свою змеючку, то та точно сильно ядовитая — ясное дело, что парень помрёт. Достойная смерть — он защитил своего монарха, пусть и был всего лишь церковным псом!..

Вильгельм с трудом удержался от того, чтобы поморщиться, но тут одна из дверей — выходившая не в разгромленный зал, а в какую-то соседнюю комнату — распахнулась, и вошёл Мориц Вильбек.

— Ваше величество! — кинулся он к Карлу, и гвардейцы поспешили почтительно расступиться перед канцлером. — Вы нужны мне, срочно! Прибыл человек из Лерии…

— Господин канцлер, — сварливо произнёс Карл, — меня только что чуть не убили. Думаю, чёртовы лерийцы с их… вольностями могут и подождать.

— Увы, ваше величество, — тоном Морица можно было заморозить небольшое озеро, — боюсь, что они уже не ждут. Над Наллиерой поднято знамя с зелёной короной, полуостров восстал! Имперские гарнизоны частично перебиты, частично примкнули к бунтовщикам. Кажется, Лерия собирается вновь объявить себя вольным княжеством.

Луиза громко ахнула, едва ли не первой понимая, что это означает — война всё-таки началась. Началась там, где её никто не ждал — на юге.

========== Глава 18. Древняя кровь ==========

Она была красива — с кожей, столь тёмной, что даже смуглые бахмийки показались бы бледными рядом с этой женщиной, резковатыми, но при этом удивительно правильными чертами лица и изящно очерченной линией полных губ. Но сейчас в глаза куда больше бросались синяки на лице ташайской жрицы и её грязные спутанные волосы.

Зато вот самообладания она не утратила. В кресле для допросов жрица восседала с царственным видом, хоть её запястья и были прикованы к подлокотникам антимагическими наручниками.

При других обстоятельствах это, пожалуй, вызвало бы у Габриэля уважение — немногие из обвиняемых сохраняли в подвалах Чёрной Крепости спокойствие дольше, чем на несколько минут. Но сейчас он чувствовал только злость, приглушённую усталостью — вторые сутки, которые он проводил на ногах, начинали сказываться. И злился Габриэль, по большей части, на себя, а не на жрицу.

«Надо было просто перетрясти заранее весь этот заморский хлам, а не бояться разозлить нашего любимого императора, — в который уже раз подумал кардинал. — А я отправил туда Рихо, одного, если не считать девчонки-чародейки!..»

— Не понимает она ни по-нашему, ни по-эдетански, — осмелился высказаться стоявший рядом с Габриэлем молодой офицер Гончих, кивая в сторону жрицы. — Уж как мы ни бились…

— Так найдите переводчика с ташайского! — Габриэль повысил голос лишь немного, но офицер всё равно вздрогнул — слава о нетерпимости бывшего Ледяного Меча к промахам подчинённых успела разлететься далеко. — Хотя сдаётся мне, кое-что она всё-таки понимает… А, змейка? — пальцы у Габриэля, возможно, казались белыми и тонкими, но вот хватка была железной — и сейчас он без всякой жалости вцепился в подбородок жрицы, заставляя её повернуть голову.

На самом деле, Габриэль терпеть не мог подобные фокусы, предпочитая общаться с обвиняемыми сдержанно. Но он понимал, что на некоторых неплохо действует именно подобная фамильярность, которая выводит из себя и заставляет делать промахи. Особенно — на таких вот гордых. Понимал, сам побывав в этой роли. И сейчас тоже не ошибся.

— Ты умрёш-шь! — зашипела жрица. Она попыталась отстраниться, но Габриэль по-прежнему держал её крепко.

— А что-нибудь более оригинальное я услышу?

— Скоро, — выплюнула жрица, но Габриэль только склонился к её уху и прошептал: «Прости, змейка, но я и сам это отлично знаю».

Она вскинулась, рванувшись в кресле так, что наручники впились — наверняка, весьма болезненно — в её запястья. Ожгла Габриэля яростным взглядом, а потом заговорила — зло, на удивление бойко и почти без акцента.

— Знаешь?.. Но я-то тоже о тебе много знаю, Глациес, пёс своего бога!

— Что же?

— Я знаю, как она умирала на твоих руках, Ледяной Меч. Такие синие глаза, такие мягкие кудри. Только вот тогда они были слипшимися от крови, верно?.. Она тебя любила, ах, как любила! И умерла из-за тебя!.. Они делали с ней то же, что твои люди теперь станут делать со мной. Огонь, железо… Это было до-олго! Как она кричала! Кричала твоё имя, этого-то ты не мог знать, правда, Ледяной Меч?..

— Довольно, — тон Габриэля был сух, как камни башен в Ханийской пустыне. — Ну, теперь вы видите, что наша красавица прекрасно всё понимает?.. — бросил он застывшему чуть поодаль офицеру. — Поэтому я жду от вас результатов допроса в ближайшие дни. И не вздумайте её калечить. Слишком сильно, во всяком случае. Император ждёт от нас эффектной казни, а не сожжения полуживого мешка с костями.

— Разумеется, ваше высокопреосвященство.