Гадюка на бархате (СИ)

Габриэль направился к выходу. И уже в который раз за эти пару дней испытал секундное удивление, когда двое Гончих двинулись вслед за ним, отставая на пару шагов. Его новая охрана. Габриэль так привык к присутствию Рихо за своей спиной, что другие люди на месте того выбивали из колеи.

Сумрачный коридор постепенно оставался позади, но тут в глазах у Габриэля на мгновение потемнело, и он сбился с шага, пережидая накатившую волну слабости. Гончие тоже замедлились, держа расстояние. Рихо бы непременно кинулся к нему… Но сейчас об этом думать точно не стоило.

— Ваше высокопреосвященство!

Рослый русоволосый мужчина, выскочивший из ответвления коридора, не ожидал увидеть здесь главу мидландской Церкви, однако сориентировался очень быстро. Этот средних лет господин отвесил Габриэлю формальный поклон, но явно не собирался целовать кардинальский перстень или выказывать почтительность каким-то иным образом.

Честно говоря, последнему Габриэль оказался даже рад. Кардинал не был уверен, что руки не станут трястись, если он вытащит их из рукавов мантии — сил оставалось всё меньше, а демонстрировать подполковнику Грифоньей Стражи Фридриху Бренну свою слабость ему не хотелось.

— Здравствуйте, господин Бренн. Что привело вас во владения Церкви?

— Я искал вас, — очень холодно улыбнулся Габриэлю тот. — Потому что, как я понял, именно вы приказали своим людям забрать участвовавшую в нападении на его величество дикарку в церковную тюрьму.

— Да, я приказал это сделать. Расследования, связанные с применением тёмной магии — это дело Церкви.

— Но это покушение на императора! Вы немедленно должны передать ташайку нам!

— Неужели? И у вас есть приказ императора на этот счёт?

— Нет, но…

— А если нет — то просто позвольте Гончим заниматься их делом. Своё, кстати, Грифонья Стража выполняет то ли слишком хорошо, то ли из рук вон плохо — потому что я не знаю, стоит ли считать недавнюю смену мидландского монарха вашим успехом или провалом.

Бренн наградил Габриэля сердитым взглядом, но тут же нашёлся с ответом:

— Не думайте, что это долго будет сходить вам с рук! Здесь не Эллиана, где кардиналы командуют армиями и управляют городами. Здесь — империя! Мы чтим Создателя и Двоих, но дело Церкви — заботиться о наших душах, а не лезть в мирские дела!

— Какая пылкая речь, браво, — Габриэль пару раз хлопнул в ладоши, и в повисшей мрачной тишине этот звук разнёсся не хуже звона соборного колокола. — Вы и вправду хотите поговорить о вере и том, что должна делать Церковь, господин Бренн? Это всегда можно устроить в Чёрной Крепости, не сомневайтесь. Вот только, боюсь, если вы начнёте этот разговор ещё раз, то закончить его по своей воле уже не сможете.

— Вы угрожаете мне, человеку императора?!

— Вовсе нет. Всего лишь рассуждаю… о вере, как и полагается смиренному служителю Троих. Как хорошо, когда каждый рассуждает о том, о чём ему и пристало, не так ли, господин Бренн?

— Так, ваше высокопреосвященство, — похоже, попасть в руки дознавателей Гончих Бренн всё же опасался. Или же решил, что лучше будет действовать, а не сыпать пустыми угрозами.

Уже во дворе Чёрной Крепости Габриэля нагнал слуга в ливрее императорского двора и, после положенных приветствий, сообщил кардиналу:

— Его величество Карл приказывает вам прибыть во дворец.

— Но я же был там утром, на Императорском Совете…

— Теперь его величество желает, чтобы вы явились к нему для личной беседы.

«Что ещё могло прийти ему в голову?.. Всё-таки Рихо был прав — ну очень противный сопляк!»

Во всяком случае, Габриэль был рад добраться до своего экипажа — там наконец-то можно было немного расслабиться в одиночестве, не удерживая на лице ледяную маску. Мягкое, обитое фиолетовым бархатом сиденье и мерное покачивание неторопливо двигавшейся кареты так и располагали к тому, чтобы задремать, но Габриэль с раздражением прогнал мысль об этом.

…Заседание Императорского Совета сегодня утром проходило, по мнению Габриэля, на редкость вяло и нудно. Второй день высшие чины Мидланда обсуждали лерийское восстание и до сих пор не приняли какого-то внятного решения на этот счёт.

Вчера они хотя бы выслушали донесение гонца, прибывшего из охваченной бунтом Наллиеры и оказавшегося молодым магом Света. Тот поведал, в числе прочего, любопытную деталь — на стороне восставших тоже сражались чародеи — как Светлые, так и стихийники. И это не могло не встревожить имперских сановников, так как среди возможных объяснений этого факта одно пугало больше другого.

Если поддержавшие бунтовщиков маги всё-таки были мидландскими, это само по себе было угрожающим. До сих пор люди Ковена предпочитали держаться в стороне от политики, а идея о том, что Светлые могут выступить против власти императора, казалась немыслимой.