Гагаи том 1

Андрей устал не менее кочегара. Держать котел на повышенном режиме — по-настоящему надо шуровать. Он тоже не прочь отдохнуть. Да только лучше, если бы уже дотянуть до места. И все же взял молоток, масленку и скользнул из паровозной будки. Вскоре он уже посвистывал, постукивал, осматривая ходовую часть, подливая смазку.

Тимофей, высунувшись из окна, посматривал на него. Время от времени бросал беглые взгляды на светофор. За ним начинался Волнов. Знакомые контуры города вырисовывались совсем невдалеке, рукой подать.

Андрей успел обойти паровоз, смазать трущиеся части, подняться в паровозную будку, а светофор все так же грозно и загадочно мерцал своим страшным глазом.

— Засели, колосник им в бок, — угрюмо проговорил Андрей. — Паразиты чертовы, не могли путь освободить.

Тимофею не хотелось думать о последствиях этого стремительного рейса, заранее зная, что ничего хорошего не сулит ему возвращение в депо. Он жадно смотрел на открывающуюся из окна паровоза степную даль и слышал таинственные, невнятные зовы.

— Придремнули? — коснулся его слуха голос Андрея, и Тимофей ощутил его руку на своем плече. — Зеленый дали, Авдеевич.

Они медленно вползли в товарный парк и стали на отведенном им пути. Прибежал дежурный по станции.

— Баламуты! — закричал. — Живы?! Здоровы?!

Тимофей сердито высунулся из окна, увидел форменную красную фуражку.

— В чем дело?

Дежурный запрокинул голову.

— Это я у вас хочу спросить, что случилось.

— У нас ничего не случилось, колосник тебе в бок! — скалил зубы Андрей, появившись в дверях паровозной будки. — Это вы здесь все обленились.

— То-то «ничего». Из-за вас, чертей, селектор охрип. Готовь, механик, «задний брус» под разделку!

— Не твоя забота, — отозвался Тимофей. — Давай, отцепляй.

Дежурный метнулся за сцепщиком. Андрей повернулся к Тимофею, сверкнул озорными глазами.

— По всему видать, кое-кто наклал в штаны.

Звонок из отделения дороги не на шутку напугал Яна Казимировича Кончаловского. От него потребовали объяснения, а Ян Казимирович лишь твердил растерянно:

— Как же это? Как он смел?

— Что за порядки у вас в депо? — гремел голос начальника паровозной службы. — Разберитесь! Доложите мне лично!

Было от чего переполошиться Кончаловскому. Пыжов поставил его под удар начальства. Хорош же руководитель, если его машинисты делают все, что им заблагорассудится! Ведь так получается. А то еще и политическую базу подведут: отсутствие воспитательной работы, круговая порука, очковтирательство. Этого Ян Казимирович боится пуще всего.

Он вытер вспотевшую лысину, пригладил на затылке седеющую оборку волос, потянулся к чернильному прибору.

«Руководствуясь приказом народного комиссара путей сообщения № 83/Ц от 19 марта 1935 года, — писал Кончаловский, — за хулиганско-ухарскую езду машиниста третьего класса Пыжова Тимофея Авдеевича — отстранить от работы. Материалы расследования направить в прокуратуру для привлечения Т. А. Пыжова к судебной ответственности...»

Этим же приказом Кончаловский смещал помощника машиниста Андрея Раздольнова в кочегары, а кочегара переводил в слесари. Напоминал всему личному составу депо о необходимости строго соблюдать железную дисциплину.

...А в это время Тимофей готовился в обратный рейс. Паровоз стоял под составом, набирая пары. Ждали отправления. Вместе с дежурным, вручившим путевой лист, пришел машинист-наставник, представился, предъявил документы.

Внизу смеялся дежурный:

— Что, баламуты, добегались?! С конвоем прошвырнетесь!

— Ты, рожденный ползать! — прервал его Андрей. — Заткнись, колосник тебе в горло.

Назад ехали по старинке. Попытался было Тимофей дать на всю железку, но вмешался машинист-наставник. Согласно положению, он имел право в любой момент отстранить Тимофея и взять на себя управление локомотивом. С его авторитетом Тимофей не мог не считаться. Машинистами-наставниками назначают лишь механиков первого класса. А этот к тому же, видать, сам по себе был еще и занудным человеком. Чуть ли не экзамен Тимофею устроил. Каждый шаг, каждое движение фиксировал.

Тимофей помалкивал, хмурился, делал свое дело. Косил глазом на наставника, когда тот переключился на Андрея со своими поучениями: как топить, как держать пар.

Андрей не молчал. Не такой у него характер.

— Эк, жалость, — говорил с наигранной простоватостью. — И где вы раньше были? Ехали сюда — по дурости своей притомились: сказать-то некому, чтоб не утруждали себя! Представляете? — сокрушенно качнул головой. — Или не верите?.. Ванюра! — окликнул кочегара. — У кого кости зудели?

— У меня же и зудели.

— Вот слышите? Ну, да теперь хоть отдохнем. Спасибо вам за заботу.

— Много разговариваешь, — заметил машинист-наставник.

— Виноват. Исправлюсь! — отрапортовал Андрей, поплевал на руки и взял лопату.