Гагаи том 1

Андрею Раздольнову насчитали тысячу сто рублей. И уже окончательно поразила всех доплата Ивана Глазунова. Восемьсот рублей!

«Ты гляди, какой прыткий! — послышался недоумевающе-завистливый возглас. — Без году неделя на паровозе — больше тыщи в месяц!»

«Работать надо, — отозвался Андрей, — а не гонять пары впустую!»

Тогда и случилось то, чего так ждал Дорохов. И в политотдел, и в отделение дороги начали поступать заявления с требованием пересмотреть существующие предельные нормы технической эксплуатации локомотивов. Писали о том, что пора узаконить результаты экспериментальных поездок Тимофея Пыжова, разрешить езду на большом клапане всем паровозным бригадам, всем дать возможность водить тяжеловесные составы. Грозили сообщить в газету, что у начальства есть любимчики и пасынки, иначе чем же объяснить то, что Пыжову дают зарабатывать, а остальным нет. Были и коллективные послания, и от имени бригады, и от отдельных лиц. Викентий Петрович совал эти заявления Климу, раздраженно говорил:

«Вот, полюбуйся, к чему привели твои эксперименты. Все вдруг возомнили себя чуть ли не академиками. Все хотят водить скоростные тяжеловесы».

«Это же чудесно!» — отвечал Клим.

«Как? Без подготовки? С разным уровнем квалификации?!»

Клим сразу же ухватился за эту мысль. Ведь в постоянных хлопотах он совершенно упустил из вида это обстоятельство. Тимофей, конечно, опытный механик, второй класс имеет. Но поначалу и у него не все шло гладко. Приходилось искать верные решения, двигаться ощупью. Зато теперь значительно легче будет остальным машинистам.

И Дорохов уже прикидывал, как сделать, чтобы опыт бригады Тимофея Пыжова стал достоянием всех паровозных бригад. Организовать курсы? Школу передового опыта? Несомненно, нужны теоретические занятия. А где взять лекторов? И практическая езда (хотя бы несколько часов) совершенно необходима.

Все это мгновенно пронеслось в голове Дорохова.

«А если организовать эту подготовку? — спросил он — Деньги найдем?»

«Как ты, Клим, надоел мне, — устало проговорил Викентий Петрович. — То одно, то другое... Даже при самых благоприятных условиях я не смогу выполнить вот эти требования. — Он вдруг раздраженно бросил на стол корреспонденцию: — Не имею права! Пойми же ты!..»

Дорохов, конечно, понимал Викентия Петровича. Он и не хотел склонять его к нарушению железнодорожных уставов.

Просто Клим был убежден, что в жизнь транспорта врывается новое и что это новое победит, утвердится. А для того, чтобы потом не пороть горячку, хотел заблаговременно подготовить людей. Начальнику отделения, видимо, не до этого. Большое хозяйство на плечах. Ясногоровское отделение — крупнейшее на дороге. И требования, планы, соответственно, повышены. Так что успевай только поворачиваться.

Правда, начальник политотдела не в меньшей степени отвечает за выполнение производственных заданий. А если разобраться глубже, пожалуй, даже в большей. Потому что он посланец партии, ее полпред. И если партия говорит, что успех дела в данный момент решают кадры, овладевшие техникой, эту мысль он должен донести до сознания каждого работника и сделать все, чтобы успех был достигнут. Если начальник отделения может жить заботами сегодняшнего дня, он, Дорохов, выполняя текущую работу, должен находить время для того, чтобы заглянуть в завтра.

И он нашел выход из затруднительного положения. Подсказал идею членам партийного бюро депо. Среди инженерно-технических работников нашлись люди, согласившиеся читать лекции, не требуя оплаты. Договорился с Тимофеем и Максимычем, что в каждую поездку с ними будут отправляться бригады стажеров.

В полной уверенности, что все улажено, Дорохов уехал в Алеевское ремонтное депо на партийное собрание. Задержался там, выясняя, почему потек только что вышедший из ремонта паровоз. Потом остался на заседание бюро райкома партии. Встретившись с Громовым, похвалился своим детищем — первой на дороге школой передового опыта.

...А школа не работала. Запланированное занятие не состоялось. Начальник депо не разрешил использовать помещение учебного пункта, сказав, что с ним по этому вопросу не говорили.

Дорохов в самом деле как-то упустил предупредить Кончаловского. Может быть, надеялся, что об этом решении сообщит начальнику депо секретарь парторганизации Чухно. В общем, встретившись с Кончаловским, Клим сдержал кипевшее в нем негодование, проговорил:

«Теперь будете знать».

Но Кончаловский стал возражать, что фактически эта школа нелегальная, так как нет приказа о ее создании, что по инструкции запрещено допускать на наровоз посторонних лиц. Он апеллировал к секретарю парторганизации. И Чухно заколебался, поставив под сомнение правильность решения партийного бюро.

Бот тогда Климу, впервые за многие годы, изменила его выдержка.

Весь словарный «букет» старых боцманов обрушил он на головы Кончаловского и Чухно.

«Позвольте...» — оторопело заговорил Кончаловский.

«Нет, не позволю! — гремел Дорохов. — Не позволю гробить живое дело!»