Гагарин. Человек и легенда

Борис Черток, один из ведущих ракетных инженеров СССР, вспоминал в беседе с Джеймсом Харфордом, что в тот роковой октябрь планировалось запустить с Байконура еще один марсианский зонд, но военные приказали Чертоку «убрать стартовый аппарат с площадки, чтобы на ней можно было разместить МКБР, потому что в стране чрезвычайная ситуация. Военные заняли все телефонные линии, так что я не мог дозвониться до Хрущева, который тогда простудился и сидел у себя дома в Москве. Мне сказали, что меня отправят под трибунал, если я не уберу марсианскую ракету со стартовой площадки, и они уже начали проверять системы своей махины. Только Королев сумел достучаться до Хрущева, чтобы тот отменил эти чудовищные приказы»8.

Черток полетел в Москву, приехал домой к Королеву, и Главный Конструктор решил проблему, быстро созвонившись с Кремлем. По ужасной иронии судьбы, когда 24 октября, в самый разгар Карибского кризиса, марсианский зонд все-таки запустили, он взорвался, и находившаяся в состоянии максимальной готовности американская система раннего предупреждения о нападении баллистических ракет заподозрила ядерную атаку. По счастью, следящие компьютеры системы через несколько секунд разобрались в истинном положении вещей, и ответный удар не был инициирован.

Еще одно проявление мрачной иронии судьбы: катастрофический взрыв ракеты Р-16 на Байконуре 24 октября 1960 года, уничтоживший 190 человек, мог ускорить наступление Карибского кризиса. Погибли в тот день не только тщеславный маршал Неделин, но и значительное количество опытных военных инженеров-ракетчиков, и эта потеря привела к существенной задержке развития надежных межконтинентальных ядерных вооружений с большой поражающей способностью. По американским объектам пока невозможно было нанести удар с территории Советского Союза. Единственной полноценной МКБР, имевшейся в распоряжении Хрущева, являлась разработанная Главным Конструктором Р-7, которую приходилось слишком долго готовить к запуску, а кроме того, таких ракет было слишком мало, чтобы они могли представлять серьезную угрозу. На Кубу доставили более простые и менее мощные тактические средства: небольшие, многочисленные, легкозапускаемые, но ближнего радиуса действия.

Возможно, после окончания Карибского кризиса Хрущев решил, что лучше продолжать играть с Америкой в безвредные космические игры, а не затевать рискованную полномасштабную ядерную конфронтацию на Земле. И очередной ход в орбитальной пропагандистской игре придумал, судя по всему, он сам. Такая необычная мысль еще никому не приходила в голову: он пожелал, чтобы Королев отправил в космос женщину.

Уже к 1962 году рассмотрели почти четыреста кандидаток. 16 февраля для дальнейшей подготовки отобрали пять из них. Отбор, следуя указаниям Хрущева, проводили главным образом среди колхозниц и фабричных работниц, а не среди женщин, имевших отношение к науке. Наиболее подходящими кандидатками считались те, кто сочетал в себе скромное происхождение с хотя бы минимальной пригодностью для космического полета. Так уж получилось, что в те дни прыжки с парашютом стали популярным увлечением для многих простых советских девушек. Самой предпочтительной кандидаткой для космической подготовки в конце концов сочли Валентину Терешкову, двадцатипятилетнюю чемпионку по парашютному спорту, имевшую на своем счету 58 прыжков. Отец Терешковой, колхозный тракторист, погиб на войне. Мать работала ткачихой на текстильной фабрике, и Валентина освоила ту же профессию. Она идеально подходила для хрущевской цели: спортивная, привлекательная, достаточно смышленая, чтобы справиться с задачами космической подготовки, но при этом без чрезмерного образования, которое помешало бы ей должным образом представлять класс рабочих и крестьян9.

Герман Титов вспоминает, с какой недоверчивостью встречали женщин-космонавток, когда те прибыли в Звездный городок. «Честно говоря, мы не верили, что баб вообще можно подпускать к летательным аппаратам. В то время мы считали, что все задачи, связанные с космическим полетом, могут выполнять только мужики. Когда пришли первые женщины, я отнесся к этому отрицательно. А как известно, Титов всегда громко выражает свое мнение обо всем! Но, в конце концов, мы решили, что это правильно, когда есть женщины-космонавты, и вскоре стали относиться к ним как к добрым товарищам. По сути, они были такие же, как мы».

А между тем Гагарину дали новое поручение — руководить в Звездном городке подготовкой женщин-космонавтов. Этим важным делом он занимался вместе с другом и коллегой Андрияном Николаевым. 12 июля 1962 года Гагарин получил звание подполковника и с удовольствием вновь окунулся в настоящий трудовой ритм: он служил главным по радиосвязи во время августовского двойного полета Николаева и Поповича. Затем он разработал программу интенсивной физической подготовки для пяти своих учениц (хотя его по-прежнему время от времени дергали в заграничные поездки).