Гайдук Станко

Стражи молчали. Они с любопытством смотрели на Станко.

Их откровенные взгляды оскорбляли Станко. Он лег, чтоб не видеть их.

Целых два часа тянулось мучительное молчание.

Вдруг вокруг него началась жизнь. В окрестных селах запели петухи; защебетали птицы; под струей свежего ветерка зашелестела листва, и сквозь нее было видно, как гаснут звезды. Широкая белая дорога пролегла через лес. Она все алела, пока не взошло яркое солнышко. Его трепетные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, сверкая и переливаясь, как голыш в стремительном потоке.

Станко приподнял голову и перекрестился.

Йован и Йовица встали. Йован взял бадью и повернулся к Станко:

— Пошли!

Станко поднялся и послушно, как ребенок пошел за ними. Шли молча.

Наконец прибыли на место. В кустарнике, под дубовыми досками, спрятался колодец, вырытый самими гайдуками.

Гайдуки сняли пояса и связали их; одним концом привязали бадью, опустили ее в колодец и набрали воды. Потом Йовица полил Йовану и Станко, а Станко, в свою очередь, ему. Умывшись, они утерлись своими широкими рукавами, встали лицом к востоку и помолились богу.

Потом снова набрали воды и вернулись в лагерь…

Гайдуки уже были на ногах.

Их было человек тридцать. Все молодые, только атамана уже посеребрила седина.

Станко нравились эти люди, но больше всех понравился ему атаман.

Лицо, осанка, манера держаться — решительно все внушало к нему уважение.

Это был человек степенный, молчаливый и гордый. Стан у него не толще свечи, а поступь уверенная. Каждое его движение, каждый шаг говорили о его могучей силе. Но лучшим его украшением были седые волосы и усы, а также сверкавшие под сенью длинных ресниц черные, как уголь, глаза.

Станко как-то сразу почувствовал, что за этим человеком он пойдет хоть на край света.

После молитвы атаману подали фляжку. Тот перекрестился, сделал несколько глотков и отдал ее гайдукам.

Станко стоял, прислонившись к дубу.

— Иди сюда! — позвал его атаман.

Он подошел.

— Ты сказал, что тебя зовут…

— Станко.

— Да, да… Станко! Значит, хочешь стать гайдуком?

— Таково мое желание! — воскликнул Станко.

— А ты знаешь, что такое гайдук?

— С самой колыбели слышал, как поют о них под гусли, — смело и решительно ответил Станко.

— Это правда, поют, но жизнь у них трудная. Ты вот привык все делать вовремя — обедать, ужинать, спать, а гайдуку это не дано. Другой раз куска доесть не приходится, а уж сколько ночей проводит он без сна — и не спрашивай!

— Я этого не боюсь! — твердо, уверенно заявил Станко. — Конечно, я всегда ел досыта, но коли придется голодать, то выдержу голодовку лучше всякого другого.

Атаману по душе пришлись ответы Станко.

— Гайдуки не бросают товарищей в беде. Не годится гайдуку бросать раненого товарища, чтоб враг отсек ему голову, а вороны клевали его тело: он должен на плечах своих вынести его с поля боя.

— Я молод и силен и легко справлюсь с этим.

— У гайдука нет семьи. Его братья здесь. Он должен забыть зеленые поля и любовь к девушкам…

— Я уже отказался от этого. Оставил всех близких и пришел, чтоб здесь найти братьев и любовь.

— Постой, постой! Если гайдук попадет в руки врага, его подвергают страшным пыткам…

— Я вытерплю.

— И требуют выдать товарищей и укрывателей.

— Я скорее умру, чем произнесу хотя бы слово!

— Гайдук словно заряженное ружье!

— Как сказал Старина Новак[15]: «Я готов бежать, и дожидаться, и стоять в бою на страшном месте»[16].

Гайдуки слушали разговор Станко с атаманом. И, сказать по правде, его непринужденность и решительность нравилась им не меньше, чем его статность да пригожесть.

— Прыгать умеешь? — спросил атаман.

— Умею, — ответил он уверенно.

Атаман показал на высокий пень неподалеку от себя.

— Давай!

— С места?

— Нет, с разбегу.

Станко словно на крыльях перелетел через пень.

— Здорово! — закричали гайдуки, не спускавшие со Станко глаз.

Станко приободрился. Он обвел всех соколиным взглядом и сказал:

— С места тоже могу!

Гайдуки закачали головами.

Станко подошел к пню. Взмахнул два раза руками и… очутился на другой стороне…

Гайдуки оторопели от изумления.

— За́врзан! Заврзан! — зашумели со всех сторон. — Этот тебя на обе лопатки положит!

Невысокий кряжистый парень с блестящими глазами отделился от товарищей и подошел к Станко.

— В борьбе силен? — спросил он. Видно было, что самолюбие его задето.

— Да.

— Выходи!

Началась борьба. Станко без труда положил его на обе лопатки.

Атаман и гайдуки изумились.

Заврзан был явно раздосадован тем, что нашелся парень посильнее его.

— Признаюсь, победил ты меня. Но если тебя мать родила, то влезь на этот дуб!

Ствол был прямой как стрела и очень высокий. До самой кроны ни единого сука.

Станко подошел к дереву, поплевал на ладони и с ловкостью кошки стал быстро карабкаться вверх. Добравшись до кроны, он отломил маленькую веточку, взял ее в рот и спустился вниз.

Гайдуки открыто восхищались ловкостью и сноровкой Станко. Они любили Заврзана за его силу и ловкость. Полюбили и Станко. Заврзан восхищался им вместе с другими.

— Хорошо, — сказал он, когда Станко протянул ему отломленную ветку, — все это хорошо, но как ты владеешь ружьем?