Гайдук Станко

Ивана взял страх. Что могло с ним случиться? Может быть, турки отложили поход до завтра и он заночевал в Шабаце? Но почему он остался там, почему никого не прислал к нему?

А вдруг он встретил утром Станко и тот убил его?

Сердце Ивана разрывалось на части. Беспокойство за Лазаря вмиг вытеснило все другие заботы.

— Ох, только не это! — простонал он и бросился прочь со двора.

Началась гроза. Молнии, словно горящие жгуты, прорезали черное небо, в лесу гремели громовые раскаты. Иван опять затрепетал от страха. Разбушевавшаяся стихия казалась ему дурным знаком.

С непокрытой головой бродил он вокруг дома, прислушиваясь к каждому шороху. Но нигде не было ни души.

«Сам я во всем виноват. Старый дурак! Зачем послал ребенка по такому делу? Самому надо было ехать, а его оставить дома. Хотел повелевать! Зачем-де делать самому, когда можно свалить на другого… И вот тебе! Лей теперь слезы…»

Хлынул дождь. Крупные капли падали на его седую голову.

Иван вошел в дом.

Домашние молча стояли у очага. Даже не взглянув на них, он сел на свое место.

Дом будто вымер — так было тихо. Слышались только удары грома да перестук дождевых капель по деревянной крыше.

На улице бушевала непогода — казалось, началось светопреставление.

Вдруг обе двери распахнулись, и ворвавшийся ветер задул огонь в очаге. Все, кто был здесь, задрожали от страха.

В дверях показались дула ружей.

Вскоре на пороге появился Станко. Глаза его метали молнии, а на губах играла сатанинская улыбка.

— Значит, старый лис в своей берлоге! — Голос Станко был подобен грому.

Иван поднялся и застыл на месте.

С минуту все стояли точно окаменелые, а потом женщины и дети разразились громким плачем.

— Я много ломал голову над тем, какую казнь тебе придумать, — заговорил Станко, подходя к Ивану. — Но ты сам меня надоумил. Вечером в саду ты посулил моему отцу красного петуха. Так вот, получай его сам! Ты сказал: «Сгорите, как мыши!» Так испытай же это счастье!

У Ивана подогнулись коленки, и он грохнулся на пол.

— Пощади, если на тебе есть крест! — взмолился он.

Станко расхохотался.

— Да ты, Иван, никак, спятил! Неужели ты думаешь, что я, Станко Алексии, могу простить тебя? Неужто прощу тебе Грушин подвал? Не старайся попусту!

— Но…

— Молчи! И все же я лучше тебя.

Станко повернулся к домочадцам.

— Соберите детей и вон из дому! Спрячьтесь где-нибудь. Живо!

Никто и не подумал упираться. В мгновение ока дом опустел.

— Видишь, я лучше тебя! — снова обратился он к Ивану. — Другие твои сыновья и женщины с детьми не причинили мне зла. Зло мне причинили ты и твой Лазарь. Вам я и отомщу…

При имени сына Иван вздрогнул.

— Где Лазарь?

— Тебе лучше знать, куда ты его послал.

Иван упал перед ним на колени и молитвенно сложил руки.

— Молю тебя, как бога, скажи мне: ты убил его?

— Пока еще нет, но убью! Точно так же, как сейчас тебя!

Иван обхватил ему колени и разревелся, как ребенок.

— Станко! Дитя мое! Сын мой! Я играл с тобой, когда ты был маленький! Я качал тебя на своих коленях! Я тебя… я и сейчас люблю тебя, как родного сына! Не надо! Не бери на душу неосвященную могилу и своего лучшего друга… Дядюшка Иван молит тебя, как всемогущего бога! Прости!

Станко стало противно. До последней минуты считал он Ивана чуть ли не героем, хозяином, умеющим только повелевать. И вот этот некогда гордый человек, извиваясь, точно червяк, ползал у него в ногах. Собирался мстить злодею, а столкнулся с трусом. Станко отвернулся и сплюнул…

— Стыдись! Ты даже пули не стоишь! — И крикнул: — Заврзан! Начинай!

Станко повернулся и пошел к двери. Иван бросился за ним. Он целовал Станко ноги и пол, где он ступал.

— Станко! Сынок!

— Не зови меня так! Какой я тебе сын! — взорвался Станко.

— Но я люблю тебя!.. Я любя так зову тебя…

— Любишь? Не смей называть меня по имени, не то я, видит бог, возненавижу собственное имя!

Густой дым повалил в дом.

— Хочешь меня сжечь? — закричал Иван.

— Ты угадал! Смотри! Видишь, как огонь лижет дранку!

Иван хотел обнять ему колени, но взгляд Станко пригвоздил его к месту.

Дым становился все гуще. Красные языки, шипя и потрескивая, пробивались уже сквозь деревянную кровлю.

Станко вышел из дому и оглянулся. Ветер раздувал огонь, разнося его во все стороны. Вот-вот он перекинется на надворные постройки.

Иван был в ужасе. Но броситься навстречу ружьям не отваживался.

Дом наполнился дымом. Иван кинулся к двери, но сильная рука Зеки отбросила его назад, словно мячик.

— Закройте дверь! — приказал Станко.

Дверь закрыли. Через несколько „секунд из дома повалил черный дым… Дым постепенно светлел и наконец превратился в яркое пламя, охватившее весь дом.

Кровля рухнула.

— Пошли, братья, — сказал Станко и двинулся вперед.

СЕРДЦЕ РАДУЕТСЯ

Лазарь избежал возмездия на Жураве. Правда, вслед ему стреляли, но ни одна пуля не коснулась его. Он верил в своего коня. И действительно, быстроногий Серко благополучно вынес его с поля боя.

Лазарь мчался по лесу, припав к коню, чтоб не цепляться за ветки деревьев. Конь уносил его все дальше и дальше.