Гайдзин

– Мой господин приветствует вас, сёя, – перевел Филип, все еще не пришедший в себя, мысли его были далеко отсюда, и ему отчаянно хотелось лечь и тщательно все обдумать. – Пожалуйста, говорить, сколько терять при пожаре.

– Пожалуйста, поблагодарите его за его доброту, что он спросил, но, пожалуйста, не тревожьтесь о наших трудностях. – Заданный вопрос поразил сёю, ибо все это совершенно не касалось гайдзинов. «Какую ловушку они мне готовят?» – гадал он.

– Мой господин хочет знать, каковы ваши потери.

– О, прошу прощения, я не уверен в точном числе, но пять рыбаков и две семьи отправились в дальнее странствие, – вежливо ответил сёя, взяв эти цифры из головы, поскольку предводитель гайдзинов подчеркнуто спросил «каковы потери», ожидая услышать в ответ какие-нибудь цифры. На самом деле все его люди, дети и лодки были целы, у них было достаточно времени, чтобы подготовиться.

– Мой господин говорит: очень жаль. Может он помогать деревне?

– А! О да, да, пожалуйста, поблагодарите великого господина, семьям пригодились бы несколько мешков риса и немного денег, любая помощь пищей или… – Сёя не стал договаривать, предоставив им самим принимать решение. Это еще одна ловушка?

– Мой господин говорит, что он посылать пищу для деревни. Пожалуйста, скажите, как начался пожар?

Сёя подумал, насколько сумасшедшими должны быть эти люди, если ожидают ответа на такой вопрос. Опасно быть замешанным в политике, еще хуже оказаться между сиси и бакуфу. Хотя он горько сожалел о потере всей прибыли, когда гайдзины уплывут от их берегов завтра или на следующий день, не все было потеряно, потому что все его книги, долговые расписки и серебро находились в надежном месте, и еще благодаря его договоренности с гайдзином Дзами, которая теперь приобрела еще большее значение. «Я уверен, что моя акционерный компени не пострадает».

В то же время он был доволен тем, что сиси осмелились выдворить их отсюда, свалив вину на подлых бакуфу. «Сонно-дзёи. Без гайдзинов нам здесь будет жить лучше. Надо бы вообще запереть их на крохотной Десиме в заливе Нагасаки, как в старые времена. Я открою свое отделение в Нагасаки и буду готов к их возвращению. Если они когда-нибудь вернутся».

– Прошу прощения, но, вероятно, масло пролили на кухне, – сказал он со смиренным поклоном. – Только Ёсивара готовит по ночам, мы не готовим, пожалуйста, извините меня, это все, что я знаю.

– Мой господин говорит, этот Накама, или Хирага, сиси, который нужен князю Ёси, его видели солдаты, пытались поймать его. Он убегал и умер в огне. Вы его знаете?

Дурные предчувствия сёи утроились, хотя об этой смерти, к его восторгу, ему тоже докладывали.

– Пожалуйста, извините меня, – проскрипел он, – я знаю его только как клиента, никогда как сиси. Умер? Как чудесно, что этот убийца мертв. Замечательно!

Сэр Уильям вздохнул, устав от вопросов и ответов.

– Филип, поблагодари его и отпусти.

Старик удалился. Сэр Уильям сказал:

– Ну, идите, будьте готовы выехать в полдень.

– Сэр?

– В Канагаву, на встречу с Ёси. Вы не забыли, я надеюсь?

Тайрер ошарашенно посмотрел на него.

– Но он, конечно же, не будет ждать нас сегодня, – чуть слышно произнес он; мысль о том, что придется переводить все нюансы договора, вызвала тошноту и слабость во всем теле. – Конечно же нет!

– Именно поэтому мы и отправляемся. – Сэр Уильям просиял. – Собьем его с толку, а? Мы британцы, а не кучка лилейнощеких полудурков. У нас только что случилось маленькое непредвиденное осложнение, крохотная заминка. – Он надел пальто. – Увидимся в полдень, быть при полном параде.

– Но он не приедет, только не после того, что случилось.

– Приедет. Если не приедет, потеряет лицо, мы – нет.

– Я не могу, сэр Уильям, переводчиком никак не могу. Я… я совершенно без сил и просто не могу, сегодня – нет, извините.

– Боюсь, что придется. Выше голову, бедам не сломить нас, и все такое.

Тайрер увидел натянутую улыбку, привычная холодность возвращалась. И твердость.

– Извините, я не могу, сэр. Я чуть живой. Пожалуйста, пусть Андре переведет, он делает это лучше меня.

– Вам придется сделать это, – произнес сэр Уильям; теперь в его голосе не было и тени юмора, – Андре Понсен мертв.

Тайрер едва не свалился со стула.

– Он, не может быть… как?

– В Ёсиваре. Меня известили как раз перед вашим приходом, поэтому я и почувствовал такое облегчение, когда увидел вас целым и невредимым. – Говоря это, сэр Уильям вспомнил о запечатанном конверте, который Андре оставил у него в сейфе миссии с просьбой вскрыть в случае его смерти. – Анри опознал его, насколько вообще можно было опознать труп в таком состоянии. Его печатка осталась на пальце… В общем, – сказал он, чувствуя подступившую дурноту, – бедняга сгорел, обуглился в своей garçoniere[51]. Насколько я понимаю, она находилась всего в нескольких шагах от вашей в том же чайном доме. Я бы сказал, что вам крайне повезло, Филип. Будьте готовы к полудню.